[_Panzer__Magier]

Наконец-то этот сомнительный опус вычитан как следует!

Гостинцы из Амстердама
Автор:_Panzer__Magier
Фендом: старая добрая торибла
Рейтинг:G
Пейринг: всех много
Жанр:стеб
Размер: драббл
Дисклаймер: Ці руки нічого не крали!





Кардинал Медичи, в красном бархатном халате, подозрительно напоминавшем его дневное облачение, уныло шлепал расклеившимися тапками по мраморному полу. Франческо не спалось, и он по привычке обходил на ночь глядя свои владения, когда приметил свет в кабинете главы инквизиции. Из щели под порогом валил подозрительно терпкий сизый дым.
- Совсем заработались ребята, – с каким-то подобием сочувствия подумал он.
И тут из-за двери донеслись странные звуки. Несмотря на то, что они были совершенно нечленораздельными, можно было совершенно точно установить, что один из голосов определенно принадлежал Петру, а другой – сестре Пауле. Медичи не верил своим ушам: инквизиторы смеялись. Истерично, до икоты и слез.
Смутные сомнения зародились в душе кардинала, и он рывком распахнул дверь. Медичи буквально утонул в клубах густого, странно пахнущего дыма. Сидящие на ковре перед огромным дубовым столом Орсини и Леди Смерть воззрились на него подозрительно пристальными взглядами. На подоконнике ногами на улицу сидел брат Матвей, меланхолично глядящий в звездное небо. На внешние раздражители он не реагировал.
- Что, мать вашу, здесь творится? – заревел Франческо. Петр и Паула переглянулись и прыснули от смеха.
- Вы что тут делаете? – заорал он еще громче, но так никакого членораздельного ответа и не добился. Все его слова вызывали необъяснимый истерический хохот. Конечно, Франческо подозревал, что его подчиненные по сути своей являются живыми людьми с присущими им грешками и грешочками (на что прямо указывали пустые бутылки с надписью «Лесные ягоды» и «Рябина» под столом Вепря)... но чтоб такой порок угнездился в его инквизиции прямо под его носом и без его ведома (да ещё и без его участия!!!)?
- Дай сюда, – вырвал он трубку из рук Вепря. - Кто вам это дал?
- Вацлав. Общаемся по старой памяти, так вот он немного и отсыпал. Им, аксовцам, Хью из Амстердама привозит.
- Еретики, – безо всякой эмоциональной окраски произнесла Паула.
-Ох, еретики-и-и… – протянул, затягиваясь, кардинал и закашлялся.
Скоро из-за плотно закрытых дверей слышалось уже три голоса, заходящихся от смеха.
Над Римом взошла желтая, как сыр, луна. На подоконнике кабинета все так же сидел Матвей, глядящий в звездное небо. Ему казалось, что он маленькая-маленькая звездочка, которой очень хочется вернуться на небо к своим братьям и сестрам. Но улететь он не может, потому что у него нету ног.
- Хмммм. Еще есть? – спросил Медичи.
- Неа, – вздохнул Петр. – Нам только немножко дали.
- Еретики... – вздохнул кардинал.
Утром весь отдел Акс исполнял показательное построение на ковре у кардинала Сфорцы. За плечом Катарины буревестником реяла разгневанная Кейт Скотт, а безмолвный Трес занимал стратегически важную позицию у вешалки, ничем от нее не отличаясь в плане эмоций и подвижности.
- Итак, с сегодняшнего дня и впредь, чтоб я этого в отделе не видела! – нахмурилась Катерина. - Какого черта Франческо должен мне указывать на то, что члены Акс тлетворно влияют на его подчиненных, предлагая им… сами знаете что! – она устремила вопросительный взгляд на Гавела.
- Бог велел делиться, – кротко сморгнул Вацлав.
- Он жалуется, что потерял трех лучших людей! Брата Маттиаса настолько убрало, что, возомнив себя звездой, он сиганул в окно, под которым позже и был найден в соответствующей позе. С двумя переломами лучей… э-э-э, то есть рук. Петр Орсини оказался обуян беспричинным паническим страхом, что его хотят убить маленькие хомячки, отчего и заперся в сейфе с секретными документами, посчитав это место наиболее безопасным. В данный момент его оттуда выпиливают, так как ключи он забрал с собой, а дверь сейфа вряд ли рассчитана на открытие изнутри. Сестра Паула выпустила всех арестованных розенкрейцеров из подвалов Инквизиции с криками «летите, голуби, летите». Потом она ворвалась в тюрьму и…
- Но сестре Пауле уже лучше, – потупив очи с видом кающейся Магдалины, сказал Леон. Под глазом у него виднелся синяк, а на шее – интригующее красное пятно.
- Она готова вас убить!
- Темпераментная женщина... – мечтательно вздохнул Одуванчик, почесывая волосатую грудь.
- Леон!
- А кто ее просил врываться в мою камеру? – пожал плечами Астуриас. - Кстати, пора бы распорядится поставить дверь на место, а то без нее я чувствую себя не в своей тарелке.
Сфорца вздохнула, но этот вздох куда более походил на сдавленное рычание:
- Какого черта привратники жалуются, что возле ворот все время ошиваются, как они выразились, «патлатый мужик в черном плаще с пацаненком» и каждый божий день просят позвать Авеля и что-то талдычат про какой-то коробок?
- Это друг моего брата...
- Я с ним учился в университете, – одновременно выпалили Крусник и Профессор, осеклись и покраснели.
- Вы, отец де Ватто, решили, вероятно, от большой набожности, наследовать пример сына божьего и накормить невесть сколько страждущих двумя хлебами и пятью рыбами? – язвительно спросила кардинал у потупившегося Мечника. - Я бы настоятельно рекомендовала бы вам впредь воздерживаться от доставки такого рода, э-э-э, гостинцев и последующего их распространения как вне, так и в самих пределах отдела. А также, впредь запрещаю упоминать об этом, и не то что бы в моем: ВООБЩЕ в чьем-либо присутствии! Виновный понесет заслуженное наказание: он будет лишен премии и талонов на усиленное питание – глаза Сфорцы сверкнули, словно молнии в бурю.
Из угла прозвучал сдавленный стон, судя по всему изданный коварно пораженным в самое сердце (ну или, скорей всего, в желудок) Крусником.
- Угу, – пробурчали, как провинившиеся школьники, аксовцы. Они прекрасно знали, что это самое «угу», вырванное у них Катариной, равноценно подписи кровью на контракте с дьяволом. И сама Катарина непреклоннее князя тьмы, особенно в таких вопросах.
Вскоре Мечник в очередной раз укатил в командировку на свою историческую родину, оставив крайне безрадостных сослуживцев на произвол судьбы и Сфорцы.
С того злосчастного дня в злополучном отделе творилось неладное: Леон ходил (вернее сидел) какой-то подавленный и ни к кому не приставал, даже к охранникам (!); Ноэль щеголяла ободранным маникюром; Вацлав перестал изрекать вообще что-либо. Авель, сидя за столиком в столовой, с выражением величайшего отвращения на лице, ковырял вилкой десерт, с видом ребенка, которого заставили есть манную кашу, состоящую сплошь из комков. Только профессор по-прежнему жизнерадостно попыхивал трубкой и продолжал активно изобретать что-то поминутно вылетающее в окно на реактивной тяге (вероятно, потому как сам Вордсворт состоял в довольно близкой дружбе с Хью и жил с ним , в сущности, одним домом, где и хранился стратегический запас «на черный день»).
Однажды утром (опаздывая всего-навсего на минут сорок) Авель шел на работу, когда прямо у ворот его окликнул звонкий юношеский голос:
- Эй, папаша, закурить не найдется?
Из-за угла выглянули кареглазый парнишка в черной форме и лицо неопределённой национальности с длинными черными волосами. Панцермагир от души отвесил Кукловоду леща:
- Не папаша, а святой отец! Сколько можно учить?!!
- Отец Найтроуд, простите великодушно моего юного коллегу, у меня к вам крайне деликатное дело… У вас не найдется того, чем вы нас так великодушно угощали?
- У нас и деньги есть. Мы никому не скажем, честно, – встрял Дитрих, но снова незамедлительно получил подзатыльник.
- Э-э-э, – промямлил Авель. – Что именно?
- Ну, допустим, назовем это «книги», – подмигнул ему Кемпфер.
- Не найдется ли у вас почитать? – с готовностью подхватил Лоэнгрин.
- У меня есть только старый молитвенник, – развел руками Крусник. - Вот. Есть еще библия в дорогом окладе, её мне подарила Катарина к вступлению в сан, но она мне очень дорога как память. И я её, к тому же, вчера заложил…
Розенкрейцеры скорбно возвели очи горе.

С чувством смутной тревоги и слабой надежды Акс нетерпеливо ожидал возвращения Мечника. Так же неимоверно тосковали в разлуке наши бравые инквизиторы: Матвей тосковал в госпитале (мерзавец Андрей изобразил на одном гипсе надпись «На Берлин», а на другом дорисовывал танк, похожий физиономией на брата Орсини); сестра Паула - где придётся; а Вепрь, соответственно, в своем рабочем кабинете (иногда по старой памяти прячась в сейф). Так же в скорейшем возвращении отца де Ватто были заинтересованы Исаак и Дитрих, по-прежнему ошивающиеся под окнами палаццо, и наконец, поставившие у ворот полосатую палатку, в которой панцермагир за один динар предсказывал будущее по анализам.
Когда через неделю Хью все-таки вернулся, не успев и отдохнуть с дороги, как был подвергнут жесткому прессингу со стороны коллег:
- Хьюго, дорогой... – протянула Ноэль, игриво накручивая на палец золотой локон Мечника, – Ну не будь таким бу-укой! Угости даму…
- Понятия не имею, госпожа Бор, о предмете вашей просьбы, – хмыкнул блондин.
- Ну не строй из себя злюку…
Непонятно, каким образом, но непреклонный Танцор остался нечувствителен к чарам Ноэль, о силе которых слагали легенды. Злые, но очень компетентные в этом вопросе, языки поговаривали, что ей в свое время удалось обольстить не только искренне верующую дубину - брата Петра Орсини, но и абсолютно, казалось, непригодного для подобных экзерсисов Треса.
- Хью, дружище, – хлопнул его по плечу Леон. – Я сегодня взял отгул – мы ведь так давно не виделись. Я достал бутылку приличного коньяка, может быть, я сегодня зайду? С меня конина, а с тебя сам знаешь что… - подмигнул де Астуриас.
- Я могу приготовить овощное рагу, – невинно захлопал ресницами Мечник.
Леон тяжело вздохнул.
Вечером отца де Ватто вызвала на ковер госпожа Сфорца. Катарина любезно предложила Мечнику стул, а сама уселась на углу стола, игриво болтая ножкой в белом сапожке. Порасспросив о деталях выполненного задания, она неожиданно спросила:
- А МНЕ вы ничего не привезли?
Мечник невозмутимо протянул кардиналу стопку документов. Уныло пересматривая служебные счета за гостиницу, питание, услуги прачечной, дантиста и маникюрши, она вздохнула.
- Ноготь был сломан в служебное время, – истолковал её вздох по-своему Мечник.
- Отец де Ватто, не стройте из себя Найтроуда, – всплеснула руками кардинал. – Вы прекрасно поняли, о чем я. Признаюсь, я немного погорячилась с приказом.
- Каким приказом? – удивленно приподнял бровь Мечник.
Подслушивающие по привычке под дверями начальства, аксовцы дружно заткнули уши. Потому что словесный поток, изрыгнутый Сфорцей, достигал таких децибел, что вполне мог повредить барабанные перепонки.
А мужественный отец де Ватто молчал, как партизан... В результате разъярённые сослуживцы (во главе с самой Катариной) самовольно учинили обыск в особняке профессора, и, с особой тщательностью, в комнате отца де Ватто. В результате проведенного мероприятия были найдены ручной коллайдер в уборной, автоматическая саперная лопатка, конвойные наручники с функцией гриля и другие разработки, которые Вордсворт не мог найти многие годы.
Не найдя ничего, выведенные из себя продолжительными боями с автоматической лопаткой, сотрудники Акс вплотную взялись за самого Мечника.
На полу горкой валялась содранная ряса с распоротыми швами, сам её обладатель стоял в одном исподнем и покрывался мелкими цыпками. Ноэль с остервенением вырывала из обуви Мечника теплые зимние стельки:
- И тут ничего, – разочарованно понюхала ботинок Госпожа.
- Катана, – зловеще произнес Леон. – Он прячет её в катане…
Но ни в ножнах, ни в рукояти (как и полагалось бы по стандартному детективному сценарию) не обнаружилось СОВЕРШЕНННО НИЧЕГО.
- Мистика... – прошептал Авель…
- Невероятно, – пожала плечами Катарина.
- Но факт, – вздохнул обреченно Леон.

Эпилог:

Профессор, насвистывая легкомысленную мелодию из оперетки, взял в руки крестовую отвертку и начал усиленно ковыряться ею где-то в районе предплечья отца де Ватто, торжественно вручая ему каждый открученный винтик. Когда правая рука Мечника окончательно утратила связь с телом, Вордсворт вытряхнул из полого протеза туго свернутый целлофановый пакет и с наслаждением принюхался.
- Живем!
А на газоне возле ворот палаццо расположились с комфортом две фигуры, отдалённо напоминавшие орденского мага и его непутевого юного протеже. Фон Кемпфер валялся на траве босой, в одних брюках и чем-то крепко затягивался. На голове панцермагира был растрепанный венок из одуванчиков, и он что-то напевал из «Волшебной флейты», глядя в небо. Исааку чудились в плывущих облаках ванна с маленькими белыми крылышками, в которой купался Каин, и Гудериан в подвенечном платье. Рядом с таинственно улыбающимся панцермагиром расположился Кукловод и вплетал в венок все новые цветы. Его пальцы и манжеты были в больших коричневых пятнах от млечного сока одуванчиков.

@темы: Trinity Blood, фанфики, хумор, бедная, бедная торибла!

Comments

[Emmanuel Einsam]

Пишу вам из под стола.
Я наконец-то добрался до ваших трудов! Это прекрассно!!!
конопляный патер-такой конопляный)))