[_Panzer__Magier]

Почему-то при попытке замахнутся на что-нибудь этакое в результате у меня получается либо фарс -пародия либо алкоангст с попытками поиска смысла жизни а-ля Ремарк? Либо, на худой конец, кровавый треш-фарш с целлофановыми пакетами, исподволь убивающими людей.
Первый блин - комом, второй - комом, третий - комом... Да ну его нафиг, буду печь комочки.

Суета сует

Автор:_Panzer__Magier
Рейтинг:R
Пейринг: Все-все-все/Катерина, немного Петр/Паула
Жанр:комочки юмор
Размер:мини
Дисклаймер: ці руки нічого не крали!
Предупреждение: ООС




Катерина не ложилась допоздна. Чай уже давно остыл, но она еще сидела за столом, меланхолично позвякивая ложечкой. Заслышав равномерный топот в коридоре, она криво улыбнулась и с силой швырнула чашку об пол. Хрупкий фарфор разлетелся на осколки. Шаги за дверью смолкли, и раздается настойчивый стук в дверь.
- Открыто… - усталым голосом говорит Катерина.
На пороге возник невозмутимый киборг с двумя пистолетами наизготовку:
- Отчитайтесь о повреждениях, кардинал Сфорца.
- Все в порядке, Трес. Я просто… уронила чашку.
Ещё неделька-другая и она изведет весь сервиз на 12 персон. Но игра стоит свеч или, в этом случае, чашек.
-Вы нездоровы?
Киборг взял кардинала за руку: пульс нормальный, давление в норме.
- Трес, мне скучно… – почти ласково говорит Сфорца и проводит по лицу киборга тонкими холодными пальцами. Трес довольно жужжит – как развлечь Катерину, он хорошо знает.
У Треса очень серьезное и сосредоточенное лицо, как и всегда, когда он исполняет приказы кардинала Сфорцы – он лежит, растянувшись на уже изрядно помятых простынях, а сама кардинал уютно устроившись на могучем киборговском плече, игриво водит коготком по его груди:
- Ну Трес… Скажи мне хоть что-то хорошее…
- Позитив.
Еще до рассвета патер уходит восвояси. А кардинал тяжело вздыхает: с ним она чувствует себя спокойно и защищенно, но Трес – машина: он может быть послушен, но никогда не сможет быть ласковым и нежным с ней так, как она хочет… Зато. Зато никто не заподозрит…
Только профессору последнее время чудится некая мелодичность в привычном жужжании механизмов киборга, как будто он что-то довольно напевает.
- Наверное, пора в отпуск – бурчит Вордсворт.



Катерина читала книгу в постели, заедая странное чувство пустоты внутри конфетами. Она чувствовала себя уставшей, но спать почему-то совершенно не хотелось. Да и жития святых читались без особого увлечения, являясь малопитательной духовной пищей для молодой и одинокой женщины. Из литературы светского содержания в Ватикане можно было отыскать только технические справочники профессора и «Книгу о вкусной и здоровой пище» принадлежавшую отцу де Ватто. Занимать сентиментальные романчики у прятавшей их в большом количестве под матрасом Эстер, кардиналу не хотелось.
Где-то в коридоре раздался тот характерный глухой грохот, который издает только человек упавший на ровном месте. Накинув поверх сорочки тонкий халатик, Катерина высунула голову за дверь, ударив самой дверью кого-то только поднимавшегося с пола.
- Авель, что ты тут делаешь?
- Госпожа Катерина? – близоруко сощурился крусник, пытаясь нашарить руками очки.
- Ах ты, господи! – воскликнула она, глядя на мусорный пакет в руках святого отца – Ты опять повадился по ночам воровать объедки из столовой. А мы-то на Инквизицию грешили…
Слишком живо представившую себе брата Петра, вылизывающего консервную банку, Сфорцу передернуло.
Она воровато оглянулась по сторонам и втянула патера за шиворот в двери. В ночи зловеще клацнула задвижка замка.
Крусник сидел на кровати рядом с самой начальницей и тихо блаженствовал. Они пили сладкое вино из чайных чашек и доедали конфеты, коробку которых Сфорца не одолела в одиночку.
Святой отец уже был порядком нетрезв и честно пытался не пялится на ноги кардинала, да и на прочие, куда более занимательные части высокопреосвященства в вырезе кружевной рубашки. Сама высокопреосвященство довольно нежно прижималась к нему, а Авель глупо улыбался, как будто совершенно не понимал, чего от него хотят. Ну и неважно. Достаточно того, что Сфорца знала, чего от него хочет. Когда Катерина начала расстегивать его одежду, а теплые губы скользнули по шее, он только прикрыл глаза и еле прошептал:
- Ну…ну что же вы делаете?
Крусник, с рассыпавшейся по плечам серебряной гривой был похож на ангела – с тенью от длинных ресниц на белоснежной коже. Во сне он блаженно улыбался и пускал слюни на подушку.
Авель конечно очень мил и ласков, но его овечья покорность, столь умиляющая вначале, вызывала раздражение. Вот если бы рядом с ней оказался настоящий мужчина, страстный и ненасытный, настоящий зверь… - мечтательно вздохнула Катерина, глядя на почивающего сном не страдающего энурезом младенца святого отца.
Если бы кто-то удосужился прогуливаться в два часа ночи под окнами Сфорцы следующей ночью, он стал бы невольным свидетелем того, как некая крайне плечистая и косматая тень пытается протиснуться в узкое окошко, тихо матерясь. Кажется, по-испански.
…Катастрофа назревала, как чирей, и разразилась она как раз тогда, когда случай свел всех героев нашей истории у знакомых им всем дверей.
В коридорах палаццо в полночь слышались странные звуки, как будто кого-то тихо избивали, заткнув рот, сдавленные крики, ругань вполголоса и звон обнажаемой катаны.
- Тихо! – прекратил потасовку Профессор - Давайте обратимся к составленному графику – резонно предложил он - Насколько я помню, график всех удовлетворял. Возможно, стоило бы его вывесить внизу, в канцелярии для всеобщего ознакомления, а именно для тех, кто не умеет считать? Итак, понедельник – отец Трес…
Киборг молча поднял руку.
- Вторник – Найтроуд.
Авель кивнул, так как говорить с набитым ртом он счел некультурным.
- Среда – Леон.
- Я бы предпочел субботу, а то мне с охранниками договариваться каждый раз… - пробубнил Астуриас, складывая руки на волосатой груди: - Давайте я с кем-то поменяюсь.
- Позже, Леон. Четверг – Хью. Хью, ты где?
- А? – переспросил, стягивая наушники, незаметно сидящий в темном углу на корточках Мечник.
- Тебя вообще можно вычеркнуть… - хмыкнул Уильям, но услышав угрожающий звук вынимаемого из ножен клинка, поспешно добавил: - Шучу-шучу. Шуток не понимаете…
- Пятница – я – с видимым удовольствием поставил жирную галочку профессор.
- Суббота – Вацлав…. А воскресенье? Мы его во внимание не принимали, отчего и запутались окончательно. А воскресенье-то…
Не успел профессор окончить фразу, как по коридору донеслись глухие тяжелые шаги.
Неотвратимо, как смерть и оплата коммунальных счетов, на них надвигался Петр Орсини собственной персоной. Персона, будучи из хорошей интеллигентной семьи, была облачена в чудовищный костюм в старомодную клетку, при галстуке и с цветами под мышкой. Ботинки, чтоб не поднимать излишнего шума, Вепрь нес в руках.
Ожидая кровавой расправы, аксовцы сбились в плотную кучу. У Авеля дернулось веко. Но, как ни странно, Орсини, вместо того чтоб устроить локальный Армагеддон под дверью Сфорцы, залился краской и начал смущенно мять башмаки в руках.
- Только Пауле не говорите.
Все согласно закивали.
- Значит, именно вы, брат Петр и ходите по воскресеньям? – осторожно спросил Уильям.
- И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал… - процитировал глава Инквизиции.
- Ну, весь график псу под хвост… Полная неразбериха!
-А потому, что вы, еретики, неугодны Господу – назидательно произнес Вепрь, для убедительности показав всем присутствующим здоровенный инквизиторский кулак, предназначенный для насаждения страха божьего.
- Позвольте – подал голос Авель, демонстрируя недюжинные арифметические способности – Раз мы все семеро здесь, то кто же ТАМ???
В коридоре повисла долгая театральная пауза. Долго висеть ей не позволил Орсини, взревев:
- Ломай двери, братья, во имя веры!
Но дверь не поддалась даже под ударами Рыцаря Разрушения. По периметру ее потекла кровь, а посередине выступила светящаяся пентаграмма. Пришлось навалиться всем разом под монотонные экзорцистские молитвы Вацлава, но даже при содействии закруснившегося Найтроуда дверь не открылась, а выпала вместе с косяком и половиной стены.
В клубах оседавшей цементной пыли виднелся только силуэт кардинала в откровенном неглиже. Из одежды на ней была лишь мужская белая рубашка со странными знаками на воротнике, впопыхах застегнутая через пуговицу. Ее собственный, достопамятный всем присутствующим шелковый халатик, вернее его части валялись по всей комнате. Рукав висел на люстре, в близком соседстве с черным мужским носком.
- Где он? – зарычал крусник, размахивая косой. Трес выхватил револьверы, воинственно жужжа. Леон мужественно хлебнул из фляжки, предчувствуя грядущую бурю.
- Кто он? – взревел Орсини, потрясая букетом белой сирени, вырванной чуть ли не с корнями, как скримером.
Профессор осторожно обследовал упавший на его голову носок.
- Предмет черный, не дырявый, и совершенно не пахнет. Это Розенкройц!
Все ахнули. Катерина нервно сморгнула. В комнате запахло корвалолом.
Проявляя недюжинную смекалку, Мечник распахнул дверцы огромного дубового шифоньера. В шифоньере сидел Исаак фон Кемпфер в кителе на босу грудь и раскладывал пасьянс. Он с удивлением глянул на толпу разъяренных мужчин, как будто совершенно не ожидал, что его обнаружат. Потом панцермагир бросил укоризненный взгляд на кардинала:
- Ты же говорила, что они идиоты!
Сфорца залилась краской.
-Ведьма! – заорал Петр, сверля Катерину налившимися кровью глазами – Еретик! – заорал столь же грозно инквизитор, глядя на безмятежно закуривающего Исаака. Борьба приоритетов в его мозгу произошла в доли секунды.
- Лови еретика!
Исаак потушил окурок о стену и спрятал его в карман. С неожиданной прытью маг прошмыгнул под ногами бравого инквизитора, издевательски поклонился аксовцам и улетучился в окно. За ним молниеносно вылетел крусник, выбивая окно и возносясь в поднебесье с ошметками рамы на распростёртых крыльях. Трес начал палить в образовавшийся проем, а Леон, раскручивая чакру, с молодецкой руганью бесстрашно сиганул вниз. Остальные с топотом скатились с лестницы, учинив под окнами палаццо четко налаженный хаос. Раздавался визг катаны, методично рубящей зеленую изгородь.
На подоконнике как по волшебству обрисовались пальцы со свежеободранными ногтями. С усталым вздохом панцермагир, все это время благополучно провисевший на пожарной лестнице прямо под окном, отряхнулся и закурил.
- Фройляйн, это, надо понимать, и есть те самые «пара поклонников-сослуживцев»?
- Но, Исаак… - хлопнула ресницами Катерина.
…- Сволочь неблагодарная! Мерзавец! – шептал Дитрих, наблюдая с безопасного расстояния за окнами покоев кардинала: - Я знал, что он мне изменяет! Но с женщиной! С этой проклятой блондинкой! Сомнений в коварстве возлюбленного у Кукловода не оставалось: в театральный бинокль было отчетливо видно, как в светлом квадрате окна силуэты панцермагира и проклятой блондинки слились в страстном объятии.
- О! Процесс пошел! – присвистнул Матвей. В одной руке у него был военный бинокль, а в другой – банка с пивом. – Им хоть в кино играй! Скажите, какая экспрессия…
- Дай сюда – буркнул кардинал Медичи, вырывая бинокль из рук инквизитора. Матвей поставил пиво на поручень балкона и зашелестел упаковкой:
- Фисташки будете?
…Дитрих всхлипнул, но времени на истерику у него не было. Из ворот в его сторону донесся топот и крики:
-Вон он! Держи его!
В темноте бравые аксовцы не очень-то заморачивались деталями, поэтому разглядев орденский мундир, они припустились за ним в погоню. Сам Лоэнгрин, завидев красный огонек прицела киборга, развил максимальную скорость, приблизившуюся ко второй космической при виде пикирующего с неба крусника. Свернув в сад Инквизиции, он затаился в кустах, но тут на него налетел ражий детина в коричневом костюме:
- Еретик! – медведем заревел он, дубася тщедушного Кукловода букетом сирени.
Дитрих ответил ему малопристойным жестом и диссоциировал в подпространство.
В расстроенных чувствах брат Петр чуть не выбросил к черту проклятую сирень, но тут внезапно узрел перед собой высокую женскую фигуру. На груди ее в темноте маячил белый крест, а на губах – недобрый оскал.
-П-паула? – изо всех сил надеясь на то, что он обознался, прошептал Вепрь.
Леди Смерть демонстративно сложила руки на груди. Узкие, немигающие ее глаза сверкнули зловеще, как нож мясорубки.
- Я как раз направлялся к тебе в келью, когда увидел через забор, что богомерзкие еретики гонят по улице еще более богомерзкого еретика! Как истинно верующий человек, я не мог это игнорировать. А это – Петр протянул Леди Смерть немного помятый букет – тебе.
-Где ты ЭТО взял? – с подозрением прошептала инквизиторша.
- Нарвал в саду у асковцев…
На лице Паулы отразилась целая гамма чувств: она одновременно хотела убить, умереть самой и расплакаться. Но она только растроганно шепнула:
- О, Петр, ты так предан вере и беспощаден к врагам ее! Ты просто чудесный! – инквизиторша повисла у него на шее, благодарно всхлипывая.
- На черта мне сдался этот еретический Акс и их еретическая Сфорца – подумал про себя Петр – Суета сует и смятение духа…

@темы: Trinity Blood, фанфики, бедная, бедная торибла!