Он был благородным маньяком: никогда не насиловал женщин и детей...
Продолжение подарка братику.
Кто сказал "Мяу"?
Глава 3
Роммель: первая кровь.
читать дальше
В это знаменательное утро Орден Креста и Розы присутствовал в полном своем составе, что случалось довольно нечасто, учитывая почти повальную идиосинкразию, питаемую орденцами к каждому, не являющемуся им кровным родичем или привлекательной женщиной (братья Нойманы, в основном), или же лично воспитанным подчиненным (Исаак фон Кемпфер). Исключение составляла только фройляйн Скорцени, которую вообще мало интересовало что-либо не обладающее механическими частями, и в данный момент она думала о своем, о женском: асинхронном трёхфазном электродвигателе с короткозамкнутой обмоткой ротора, чем и объяснялось отсутствующее выражение ее лица. Если бы ее мысли могли прочитать все присутствующие, их лица обрели бы точно такое же выражение.
Орденцы бросали тяжелые взгляды друг на друга, время от времени исподтишка плюя в бассейн, в темных и густых водах которого незримо обретался фюрер. Еще более недобро поглядывали они на невысокого юношу в светлом заношенном свитерке, похожего на затесавшегося в воронью стаю воробья. Парнишка то и дело бросал неуверенный взгляд зеленых кошачьих глаз на мага.
- Герр Кемпфер – прошептал он, потянув Исаака за рукав, как будто прося за него заступиться.
Выражение лица панцермагира было крайне спокойным и даже … самодовольным – такое лицо бывает у людей, которым терять уже совершенно нечего, в то время как у кого-то другого (очень им неприятного) очень даже имеется, и дело непосредственно этим и грозит. Кемпфер лениво ухмыльнулся и ободряюще положил на плечо юноши худую ладонь с пожелтевшими от никотина пальцами.
- Предоставь это мне – вполголоса сказал он, почти не двинув губами и громко сказал, с вызовом окинув взглядом в основном не-уважаемое магом собрание, :
- Мой фюрер! Это кандидат на вступление в орден – Эрвин Роммель. Кодовое имя – Крысолов.
Гладь маслянистой и темной жидкости в бассейне вздулась и пошла тягучими, мягкими кругами. На поверхности появилось белое, как молоко тело и грива золотых искрящихся волос. Каин вышел из бассейна нагой, как Венера, выходящая из пены морской, и двигался он медленно и величаво, словно плывущий лебедь.
- Хм-м-м… – пробормотал фюрер, скользя мимо оробевшего, но отчаянно пытавшегося сохранить остатки самообладания юноши, едва доходившего круснику до плеча.
- А не слишком поспешно ли ты дал ему имя, Исаак? – сказал Найтлорд, всматриваясь в кандидата прекрасными ярко-голубыми, но абсолютно лишенными человеческого выражения глазами – Разве он заслужил его?
- Если вы дадите ему шанс продемонстрировать свои способности – многозначительно ухмыльнулся Исаак – Он всем докажет, что достоин вступить в наши ряды.
- Вот как? – мягко произнес Каин, но эта мягкость была обманчивой, как нежность кошачьей лапы, в которой таятся острые когти, готовые в любой момент впиться насмерть.
Крусник бросил одновременно снисходительный и удивленный взгляд на протеже его «правой руки»: хрупкое тело, узкое и миловидное детское лицо, огромные ясные глаза с небывалыми, тонкими, как лезвие, зрачками:
- Что это?
- Совершенное оружие – оскалил зубы Исаак - Подаренное нам самой святой церковью. В обмен на кое-какие… две вещи.
- Ну, прямо-таки дар божий … - пробубнил Бальтазар.
Кемпфер таинственно улыбнулся, чуть растянув краюшки губ:
- О, да… В некотором роде.
***
- Только давай не как в тот раз, а то этот поц Матвей в моей шинели ушел – сказал, ежась на промозглом осеннем ветру панцермагир, кутаясь в куртку Гудериана, которая на его весьма негабаритном теле выглядела как фуфайка, натянутая на проволочную вешалку.
- И… - похлопал по плечу мальчишку маг: – Постарайся там.
Роммель кивнул:
- Еще как постараюсь. У меня на него зуб – ухмыльнулся метоселанин, и в сумерках искрой сверкнул меж губ его маленький, но острый клык.
Ветер ожесточенно срывал с деревьев пригоршни желтых листьев и злобно швырял их в окна департамента святой Инквизиции, не иначе как с легкой руки фройляйн фон Фогельвейде, затесавшейся ради тепла между братьями Нойманами. Лишенный куртки Гудериан мерно постукивал клыками, так же, как не додумавшиеся тепло одеться Дитрих и баронесса Скорцени. Только один Каин, совершенно нечувствительный к переменам влажности и температур в силу своей закрусненной натуры, безмятежно поглядывал на окна кабинета кардинала Медичи.
В освещённом прямоугольнике окна было отчетливо видно огромную плечистую фигуру, которая просто не могла быть никем, кроме брата Петра и самого Франческо, согнувшегося над бумагами и распекавшего вызванного на ковер Орсини на чем свет стоит.
- И опять же таки ведомости не сходятся! – доносились в сад (в котором и притаились прямохонько под окнами кабинета наши орденцы) вопли, похожие на раскаты грома:
– По ведомостям ровно 50 голов! Двадцать ведьм, двадцать еретиков, девять вампиров и один обесчестивший несовершеннолетнюю монахиню в особо извращенной форме. Из них, зачитываю: « 10 умерло на дыбе, 20 сожжено без права на амнистию, 18 закопано живьем, один обесчестивший несовершеннолетнюю монахиню в особо извращенной форме - отпущен под подписку о невыезде». Где еще один? Списали процент на утруску???
- Не могу знать! – гаркнул, вытянувшись, брат Петр.
- Так узнайте! Иначе сами пройдете по ведомостям!
Дитрих пакостно хихикнул, но его оборвал шикнувший на него Кемпфер:
- А ну, тихо! Сейчас начнется.
За спиной мага дружно зашарудели кульками братья Нойманы.
- Тихо я сказал! – прикрикнул маг.
- С паприкой будете? – вежливо спросил панцермагира Каспар. Недавно фройляйн Нойман ознакомилась с кратким руководством по этикету, поэтому она, или он были крайне любезны со всеми, тренируя свои светские навыки.- Черт с вами, давайте!
- А мне? – обиженно протянул Каин.
Вдоль примыкавшего к окну парапета скользнула тонкая и гибкая тень. Она ловко вспрыгнула на жестяной подоконник и помахала им рукой.
- Ох, рисуется – проворчал Кукловод.
Роммель поднес к губам флейту, и в сырой холодной ночи раздалась музыка. Мягкие, чарующие волны игривой мелодии проникли в жарко натопленный кабинет кардинала. Брат Орсини недоуменно глянул в темный проем окна:
- Вы слышите это? – спросил он, нагнувшись к самому уху Франческо.
- Нет. А что? – с подозрением глянул на раскрасневшегося инквизитора Медичи.
- Музыку… - глухо сказал Вепрь, не сводя с кардинала странного взгляда светлых, сияющих глаз. Почему-то грубый голос паладина показался тому бархатным и приятным, как мурлыканье огромной кошки. Огромная мозолистая ладонь нежно коснулась лица Франческо, и он даже ничего не успел понять, когда сухие горячие губы лишили его дыхания. Огромный дубовый стол протестующе скрипнул.
Дитрих позеленел от отвращения. Из его ушей торчали предусмотрительно засунутые туда комки ваты.
Панцермагир поймал себя на том, что начал подпевать: -«Mélodie d'amour chante le coeur d'Emmanuelle…»
- Хмм, помню этот старинный фильм… - сказал он. Оглянувшись и почувствовав на себе кокетливый взгляд младшего Ноймана, Исаак невольно содрогнулся.
- ВСЕМ заткнуть уши! – скомандовал панцермагир – Следующий!
Совершенно незаметная группа орденцев, топоча и усевая газон пустыми обертками, переместилась под окна палаццо Спада, благо расстояние было не дальним. Исаак пальцем ткнул на первое попавшееся на глаза окно:
- Допустим, вот это!
Крысолов весело хмыкнул и подкрался ближе, нещадно вытаптывая цветочные клумбы, служившие гордостью госпожи Ноэль. Внезапно сквозняк сдвинул тонкие занавески, за которыми скрывалась спальня кардинала Сфорцы. Сама кардинал, судя по всему, только что вошла в комнату и, кисло вздохнув, бросила головной убор на кровать.
- Трес! – устало опустилась в кресло она – Тре-ес!
Киборг безропотно опустился перед Катериной на колени, снимая с ног хозяйки узкие, расшитые золотом сапожки.
- Это мы удачно зашли! – с неожиданным оживлением сказал Каин, разглядывая виднеющиеся из-под задравшегося подола изящные ножки.
- А как мне такая идея раньше в голову не приходила! Вот ты никогда для меня такого не делаешь! – с укором пробормотал крусник, как-то странно глядя на Исаака. Панцермагир с равной долей огорчения понял, что ему придётся либо самому снимать с фюрера сапоги, либо искать ему личного киборга в хорошем состоянии и без особых амбиций.
Подкравшийся под самое окошко Роммель хитро ухмыльнулся и заиграл. Гудериан, переставший при виде ног Сфорцы клацать зубами и начавший пускать слюни, запел хриплым голосом « You Can Leave Your Hat On» с истинно кокеровскими интонациями.
Каин, немедленно начавший покачивать бедрами в такт, лениво поинтересовался:
- Не припоминаю, из какого фильма?
- « Девять с половиной недель» - ответил маг.
- Помню, еще с братом его смотрел…
Кардинал Сфорца грациозно махнула головой, отчего золотые локоны соблазнительно рассыпались по плечам. Катерина рванула ворот – и тяжелая мантия упала к ее ногам, едва прикрытым лёгонькой кружевной (ну как это правильно называется?) комбинацией.
Бальтазар едва не начал свистеть, но получил затрещину веером Ледяной Ведьмы. Все едва не зааплодировали, когда кружевной комок украсил голову стоящего с абсолютно индифферентным видом киборга. Когда на плече Треса повис белый чулок, Гудериан сглотнул слюну:
- Он что, железный?
Вид кардинала Сфорцы, танцующей в нижнем белье перед киборгом и нежно прижимающейся к нему настолько морально разложил орденцев, что кое – кто уже начал развязывать галстуки и по привычке искать в карманах наименее мятые купюры среднего достоинства. Когда Сфорца игриво глянула через плечо, теребя бретельку бюстгальтера, глаз неподвижного дотоле Треса загорелся красным огнем. Киборг тяжело протопал к окну и задернул шторы, вызвав разочарованный вздох розенкрейцеров (всех, кроме фройляйн Хельги и Касси).
- Это продиктовано требованиями вашей безопасности – пророкотал киборг.
- Что ты делаешь?
- Я расценил ваши действия как приказ. Перехожу к его выполнению.
- Куда ты раздеваешься? – взвизгнула кардинал.
- Вопрос не понят. Повторите.
Исаак глянул с сожалением сначала на зашторенное окно, из которого доносились невнятные звуки, затем - на все еще пританцовывающего Каина. Рука крусника отвалилась и шлепнулась наземь.
- Давайте что ли пройдем дальше… - предложил Мельхиор.
В следующем окне тусклый свет ночника вырисовал силуэт Хьюго де Ватто в одном исподнем полирующего верную катану. Крысолов заиграл какую-то грустную мелодию, от которой у всех присутствующих защипало глаза. Фройляйн фон Фогельвейде и фон Нойман, воспользовавшись тем, что они дамы, смахнули платочками сентиментальную слезу, шмыгнул носом сдержанный Гудериан, но суровый Мечник продолжал методично точить катану, углубившись в свои мысли.
- Он что, тоже киборг? – удивился Мельхиор.
- Нет – ответил фон Кемпфер – Похоже, он в наушниках.
В этот момент из окна верхнего этажа с ревом вырвалось лязгающее и полыхающее нечто, оставляющее за собой реактивный след, и, свистя, улетело куда-то по направлению к казармам Инквизиции. В образовавшее отверстие высунулась растрепанная мужская голова с трубкой в зубах, с интересом отслеживая траекторию неизвестного летающего объекта.
- Это уже не я! – замахал руками Роммель.
- Низко пошел, к дождю – флегматично заметил Мечник, глядя в окно на догорающую в полете искру и прислушиваясь к дальнему отзвуку мощного взрыва. Голова с трубкой в зубах, видневшаяся в остатках оконного проема второго этажа поспешно скрылась.
Где-то недалеко раздались звуки сирены.
- На этом презентацию объявляю оконченной – воскликнул маг.
К тому времени, когда в палаццо ворвались мятая ото сна сестра Паула и подозрительно раскрасневшийся и растерянный Петр с требованиями выдать им на линчевание напрямую причастного к обрушению казарм Инквизиции, розенкрейцеров уже и след простыл.
Кто сказал "Мяу"?
Глава 3
Роммель: первая кровь.
читать дальше
В это знаменательное утро Орден Креста и Розы присутствовал в полном своем составе, что случалось довольно нечасто, учитывая почти повальную идиосинкразию, питаемую орденцами к каждому, не являющемуся им кровным родичем или привлекательной женщиной (братья Нойманы, в основном), или же лично воспитанным подчиненным (Исаак фон Кемпфер). Исключение составляла только фройляйн Скорцени, которую вообще мало интересовало что-либо не обладающее механическими частями, и в данный момент она думала о своем, о женском: асинхронном трёхфазном электродвигателе с короткозамкнутой обмоткой ротора, чем и объяснялось отсутствующее выражение ее лица. Если бы ее мысли могли прочитать все присутствующие, их лица обрели бы точно такое же выражение.
Орденцы бросали тяжелые взгляды друг на друга, время от времени исподтишка плюя в бассейн, в темных и густых водах которого незримо обретался фюрер. Еще более недобро поглядывали они на невысокого юношу в светлом заношенном свитерке, похожего на затесавшегося в воронью стаю воробья. Парнишка то и дело бросал неуверенный взгляд зеленых кошачьих глаз на мага.
- Герр Кемпфер – прошептал он, потянув Исаака за рукав, как будто прося за него заступиться.
Выражение лица панцермагира было крайне спокойным и даже … самодовольным – такое лицо бывает у людей, которым терять уже совершенно нечего, в то время как у кого-то другого (очень им неприятного) очень даже имеется, и дело непосредственно этим и грозит. Кемпфер лениво ухмыльнулся и ободряюще положил на плечо юноши худую ладонь с пожелтевшими от никотина пальцами.
- Предоставь это мне – вполголоса сказал он, почти не двинув губами и громко сказал, с вызовом окинув взглядом в основном не-уважаемое магом собрание, :
- Мой фюрер! Это кандидат на вступление в орден – Эрвин Роммель. Кодовое имя – Крысолов.
Гладь маслянистой и темной жидкости в бассейне вздулась и пошла тягучими, мягкими кругами. На поверхности появилось белое, как молоко тело и грива золотых искрящихся волос. Каин вышел из бассейна нагой, как Венера, выходящая из пены морской, и двигался он медленно и величаво, словно плывущий лебедь.
- Хм-м-м… – пробормотал фюрер, скользя мимо оробевшего, но отчаянно пытавшегося сохранить остатки самообладания юноши, едва доходившего круснику до плеча.
- А не слишком поспешно ли ты дал ему имя, Исаак? – сказал Найтлорд, всматриваясь в кандидата прекрасными ярко-голубыми, но абсолютно лишенными человеческого выражения глазами – Разве он заслужил его?
- Если вы дадите ему шанс продемонстрировать свои способности – многозначительно ухмыльнулся Исаак – Он всем докажет, что достоин вступить в наши ряды.
- Вот как? – мягко произнес Каин, но эта мягкость была обманчивой, как нежность кошачьей лапы, в которой таятся острые когти, готовые в любой момент впиться насмерть.
Крусник бросил одновременно снисходительный и удивленный взгляд на протеже его «правой руки»: хрупкое тело, узкое и миловидное детское лицо, огромные ясные глаза с небывалыми, тонкими, как лезвие, зрачками:
- Что это?
- Совершенное оружие – оскалил зубы Исаак - Подаренное нам самой святой церковью. В обмен на кое-какие… две вещи.
- Ну, прямо-таки дар божий … - пробубнил Бальтазар.
Кемпфер таинственно улыбнулся, чуть растянув краюшки губ:
- О, да… В некотором роде.
***
- Только давай не как в тот раз, а то этот поц Матвей в моей шинели ушел – сказал, ежась на промозглом осеннем ветру панцермагир, кутаясь в куртку Гудериана, которая на его весьма негабаритном теле выглядела как фуфайка, натянутая на проволочную вешалку.
- И… - похлопал по плечу мальчишку маг: – Постарайся там.
Роммель кивнул:
- Еще как постараюсь. У меня на него зуб – ухмыльнулся метоселанин, и в сумерках искрой сверкнул меж губ его маленький, но острый клык.
Ветер ожесточенно срывал с деревьев пригоршни желтых листьев и злобно швырял их в окна департамента святой Инквизиции, не иначе как с легкой руки фройляйн фон Фогельвейде, затесавшейся ради тепла между братьями Нойманами. Лишенный куртки Гудериан мерно постукивал клыками, так же, как не додумавшиеся тепло одеться Дитрих и баронесса Скорцени. Только один Каин, совершенно нечувствительный к переменам влажности и температур в силу своей закрусненной натуры, безмятежно поглядывал на окна кабинета кардинала Медичи.
В освещённом прямоугольнике окна было отчетливо видно огромную плечистую фигуру, которая просто не могла быть никем, кроме брата Петра и самого Франческо, согнувшегося над бумагами и распекавшего вызванного на ковер Орсини на чем свет стоит.
- И опять же таки ведомости не сходятся! – доносились в сад (в котором и притаились прямохонько под окнами кабинета наши орденцы) вопли, похожие на раскаты грома:
– По ведомостям ровно 50 голов! Двадцать ведьм, двадцать еретиков, девять вампиров и один обесчестивший несовершеннолетнюю монахиню в особо извращенной форме. Из них, зачитываю: « 10 умерло на дыбе, 20 сожжено без права на амнистию, 18 закопано живьем, один обесчестивший несовершеннолетнюю монахиню в особо извращенной форме - отпущен под подписку о невыезде». Где еще один? Списали процент на утруску???
- Не могу знать! – гаркнул, вытянувшись, брат Петр.
- Так узнайте! Иначе сами пройдете по ведомостям!
Дитрих пакостно хихикнул, но его оборвал шикнувший на него Кемпфер:
- А ну, тихо! Сейчас начнется.
За спиной мага дружно зашарудели кульками братья Нойманы.
- Тихо я сказал! – прикрикнул маг.
- С паприкой будете? – вежливо спросил панцермагира Каспар. Недавно фройляйн Нойман ознакомилась с кратким руководством по этикету, поэтому она, или он были крайне любезны со всеми, тренируя свои светские навыки.- Черт с вами, давайте!
- А мне? – обиженно протянул Каин.
Вдоль примыкавшего к окну парапета скользнула тонкая и гибкая тень. Она ловко вспрыгнула на жестяной подоконник и помахала им рукой.
- Ох, рисуется – проворчал Кукловод.
Роммель поднес к губам флейту, и в сырой холодной ночи раздалась музыка. Мягкие, чарующие волны игривой мелодии проникли в жарко натопленный кабинет кардинала. Брат Орсини недоуменно глянул в темный проем окна:
- Вы слышите это? – спросил он, нагнувшись к самому уху Франческо.
- Нет. А что? – с подозрением глянул на раскрасневшегося инквизитора Медичи.
- Музыку… - глухо сказал Вепрь, не сводя с кардинала странного взгляда светлых, сияющих глаз. Почему-то грубый голос паладина показался тому бархатным и приятным, как мурлыканье огромной кошки. Огромная мозолистая ладонь нежно коснулась лица Франческо, и он даже ничего не успел понять, когда сухие горячие губы лишили его дыхания. Огромный дубовый стол протестующе скрипнул.
Дитрих позеленел от отвращения. Из его ушей торчали предусмотрительно засунутые туда комки ваты.
Панцермагир поймал себя на том, что начал подпевать: -«Mélodie d'amour chante le coeur d'Emmanuelle…»
- Хмм, помню этот старинный фильм… - сказал он. Оглянувшись и почувствовав на себе кокетливый взгляд младшего Ноймана, Исаак невольно содрогнулся.
- ВСЕМ заткнуть уши! – скомандовал панцермагир – Следующий!
Совершенно незаметная группа орденцев, топоча и усевая газон пустыми обертками, переместилась под окна палаццо Спада, благо расстояние было не дальним. Исаак пальцем ткнул на первое попавшееся на глаза окно:
- Допустим, вот это!
Крысолов весело хмыкнул и подкрался ближе, нещадно вытаптывая цветочные клумбы, служившие гордостью госпожи Ноэль. Внезапно сквозняк сдвинул тонкие занавески, за которыми скрывалась спальня кардинала Сфорцы. Сама кардинал, судя по всему, только что вошла в комнату и, кисло вздохнув, бросила головной убор на кровать.
- Трес! – устало опустилась в кресло она – Тре-ес!
Киборг безропотно опустился перед Катериной на колени, снимая с ног хозяйки узкие, расшитые золотом сапожки.
- Это мы удачно зашли! – с неожиданным оживлением сказал Каин, разглядывая виднеющиеся из-под задравшегося подола изящные ножки.
- А как мне такая идея раньше в голову не приходила! Вот ты никогда для меня такого не делаешь! – с укором пробормотал крусник, как-то странно глядя на Исаака. Панцермагир с равной долей огорчения понял, что ему придётся либо самому снимать с фюрера сапоги, либо искать ему личного киборга в хорошем состоянии и без особых амбиций.
Подкравшийся под самое окошко Роммель хитро ухмыльнулся и заиграл. Гудериан, переставший при виде ног Сфорцы клацать зубами и начавший пускать слюни, запел хриплым голосом « You Can Leave Your Hat On» с истинно кокеровскими интонациями.
Каин, немедленно начавший покачивать бедрами в такт, лениво поинтересовался:
- Не припоминаю, из какого фильма?
- « Девять с половиной недель» - ответил маг.
- Помню, еще с братом его смотрел…
Кардинал Сфорца грациозно махнула головой, отчего золотые локоны соблазнительно рассыпались по плечам. Катерина рванула ворот – и тяжелая мантия упала к ее ногам, едва прикрытым лёгонькой кружевной (ну как это правильно называется?) комбинацией.
Бальтазар едва не начал свистеть, но получил затрещину веером Ледяной Ведьмы. Все едва не зааплодировали, когда кружевной комок украсил голову стоящего с абсолютно индифферентным видом киборга. Когда на плече Треса повис белый чулок, Гудериан сглотнул слюну:
- Он что, железный?
Вид кардинала Сфорцы, танцующей в нижнем белье перед киборгом и нежно прижимающейся к нему настолько морально разложил орденцев, что кое – кто уже начал развязывать галстуки и по привычке искать в карманах наименее мятые купюры среднего достоинства. Когда Сфорца игриво глянула через плечо, теребя бретельку бюстгальтера, глаз неподвижного дотоле Треса загорелся красным огнем. Киборг тяжело протопал к окну и задернул шторы, вызвав разочарованный вздох розенкрейцеров (всех, кроме фройляйн Хельги и Касси).
- Это продиктовано требованиями вашей безопасности – пророкотал киборг.
- Что ты делаешь?
- Я расценил ваши действия как приказ. Перехожу к его выполнению.
- Куда ты раздеваешься? – взвизгнула кардинал.
- Вопрос не понят. Повторите.
Исаак глянул с сожалением сначала на зашторенное окно, из которого доносились невнятные звуки, затем - на все еще пританцовывающего Каина. Рука крусника отвалилась и шлепнулась наземь.
- Давайте что ли пройдем дальше… - предложил Мельхиор.
В следующем окне тусклый свет ночника вырисовал силуэт Хьюго де Ватто в одном исподнем полирующего верную катану. Крысолов заиграл какую-то грустную мелодию, от которой у всех присутствующих защипало глаза. Фройляйн фон Фогельвейде и фон Нойман, воспользовавшись тем, что они дамы, смахнули платочками сентиментальную слезу, шмыгнул носом сдержанный Гудериан, но суровый Мечник продолжал методично точить катану, углубившись в свои мысли.
- Он что, тоже киборг? – удивился Мельхиор.
- Нет – ответил фон Кемпфер – Похоже, он в наушниках.
В этот момент из окна верхнего этажа с ревом вырвалось лязгающее и полыхающее нечто, оставляющее за собой реактивный след, и, свистя, улетело куда-то по направлению к казармам Инквизиции. В образовавшее отверстие высунулась растрепанная мужская голова с трубкой в зубах, с интересом отслеживая траекторию неизвестного летающего объекта.
- Это уже не я! – замахал руками Роммель.
- Низко пошел, к дождю – флегматично заметил Мечник, глядя в окно на догорающую в полете искру и прислушиваясь к дальнему отзвуку мощного взрыва. Голова с трубкой в зубах, видневшаяся в остатках оконного проема второго этажа поспешно скрылась.
Где-то недалеко раздались звуки сирены.
- На этом презентацию объявляю оконченной – воскликнул маг.
К тому времени, когда в палаццо ворвались мятая ото сна сестра Паула и подозрительно раскрасневшийся и растерянный Петр с требованиями выдать им на линчевание напрямую причастного к обрушению казарм Инквизиции, розенкрейцеров уже и след простыл.
@темы: словоблудие, Trinity Blood, фанфики, бедная, бедная торибла!
-
-
21.10.2011 в 21:26*с тоской вспоминает свой курсовик*
Я жду продолжения)))
-
-
21.10.2011 в 21:32-
-
21.10.2011 в 21:37-
-
22.10.2011 в 18:43-
-
22.10.2011 в 18:58-
-
22.10.2011 в 19:10-
-
22.10.2011 в 19:12-
-
22.10.2011 в 19:16-
-
23.10.2011 в 13:54-
-
23.10.2011 в 14:08