[bellumfrigidum]

Небольшой водевиль по вавилону. Найден внезапно завалявшимся при раскопках прошлогоднего мамонтова говна старья. И дичайше обидно то, что я год почти ничего не писал.
Название: Форма и содержание
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Вир Котто, Ленньер, Сьюзан Иванова, Майкл Гарибальди, Джон Шеридан, Деленн
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G



Гарибальди меланхолично и с выражением покорности судьбе помешивал ложечкой странную бурду в чашке, темную, как прошлое и неопределенную, как будущее. «Кофе» оказался горчайшим и пакостным, но, увы, на станции лучшего нигде не подавали, поэтому Майклу приходилось давиться едким суррогатом и завистью к Ивановой. Командору удавалось вырастить в обход запрета в гидропонных садах натуральные зерна и успешно ими не делиться с коллегами, цинично игнорируя христовы заповеди.
В такую пору в баре было безлюдно в прямом смысле слова – за стойкой степенно кирял анонимный заезжий нарн, и где-то в углу за столиком ошивались атташе Минбара и Республики Центавр. Судя по их жестам, Вир и Ленньер оживленно жаловались друг другу на свою нелегкую жизнь. Впрочем, их вполне можно было понять. И если непосредственное начальство в виде вежливой минбарки средних лет Гарибальди бы вполне пережил, то бедолаге Виру он мог только посочувствовать.
- Я иногда абсолютно не понимаю Лондо, – со вздохом подытожил свою длинную тираду центаврианский атташе.
- Иногда я тоже ловлю себя на мысли, что я перестал понимать Деленн в некоторых аспектах, – из солидарности кивнул Ленньер. – После ее превращения иногда кажется, что мне непонятны ее мотивы, но понимания от нас не требуется…
- От нас требуется все, кроме понимания того, чего от нас хотят, – грустно вздохнул Вир. – Черт подери, мне иногда хочется доказать, что я достоин, что я полезен и могу… быть нужным. Чтобы мою нужность ценили!
Ленньер задумавшись о чем-то своем, окончательно понурился.
- Если бы… - грустно сказал минбарец.
- Тебе-то чего вешать нос – посол Деленн, небось, не шпыняет тебя и не кричит за малейшую безделицу.
- Уж лучше бы кричала, – еще более трагично вздохнул Ленньер.
- Она, по крайней мере, ценит твою помощь.
- Но не так, как я бы этого хотел, - пробормотал под нос атташе.
- Может, я все меньше понимаю Деленн, потому что она стала похожей на человека? – выдвинул предположение Ленньер. – Вроде как ее внутренняя форма стала принимать форму внешней. Как вода, налитая в сосуд.
- Эх, это все женщины. Я их вообще не понимаю. Да и Маркус сказал, что их понять невозможно, – пожал плечами Вир с философским видом. - Так уж они устроены.
- Не думаю, что Маркус в этом вопросе авторитет, – мягко возразил Ленньер.
- Мне кажется, у него не все так… гладко – многозначительно намекнул минбарец, который знал о возвышенных чувствах, которые имел несчастье питать рейнджер к наименее пригодному для флирта предмету на всей станции, за исключением ядерного реактора, а именно к командору Ивановой. Все поползновения Маркуса в этом направлении заканчивались как минимум ничем. Сарказм, пусть даже столь грубый, как главное оружие Сьюзан вовсе не уязвлял его, в отличие от ненапускного безразличия командора.
- Когда так говорят, то говорят обычно о земных женщинах, - задумчиво заметил минбарец.
- Уж поверь мне, центаврианки не меньше меня ставят в тупик. Значит, в их устройстве есть что-то общее. Женщины всех рас равно отличаются. Но чем вызвана эта закономерность – интересный вопрос.
- И философский! – добавил Ленньер.
Гарибальди с чувством видимого облегчения отставил кофейную чашку и уже приступил к салату, весь вид которого говорил Майклу о его полезности и пищевой сбалансированности. Шеф безопасности брезгливо скривился – с некоторых пор словосочетание «Сбалансированное питание» особенно прозвучавшее из уст доктора Франклина отбивало ему аппетит. Он и не подозревал, что кто-то отобьет ему аппетит еще больше. Мина Майкла стала еще кислее когда за своей спиной он услышал знакомые голоса атташе.
- Добрый день, мистер Гарибальди! - радостно воскликнул Вир. - Как известно, вы - человек, который знает все.
- Вы мне льстите. Я знаю ровно столько, сколько позволяю себе знать.
- Я бы хотел у вас спросить, как устроены женщины – прощебетал центаврианский атташе под согласные кивки минбарского коллеги. Гарибальди закашлялся, как будто злосчастный салат уже перекрыл собой его трахею, но тут же овладел собой
- Вам этого определенно ни один мужчина не скажет, - благодушно рассмеялся шеф безопасности и хитро прищурился. – Это, знаете ли, вам к Ивановой. Она хоть какая-никакая, а женщина. Тем более… – голос его упал до интригующего шёпота. – Как мне известно, у нее есть опыт общения с иными расами. Она в этом деле собаку съела.
- Она лучше вас готовит блюда из Canis lupus familiaris? – удивился Ленньер. – Это какая-то экзотическая земная кухня? Я и не знал, что их готовят. Это же редкие животные.
- Какого-такого рода опыт? – поинтересовался Вир.
- Она заключила сделку с послом Лумати, а вы знаете что у них это происходит путем сексуального контакта.
Вир удивленно поднял брови. Ленньер, у которого брови и вовсе отсутствовали, вытаращил глаза и тихо ойкнул.
- И это чистейшая правда! – зловеще сказал Гарибальди. – Так что однозначно – тот, кто в силах понять лумати, способен растолковать вам эту величайшую в своем роде загадку. На вашем месте я бы побеседовал с ней в более теплой обстановке после вахты, – строго сказал он, смерив хитрым взглядом атташе - Только не забудьте выпивку – это у землян важный атрибут душевной беседы…
Шеф безопасности бросил прощальный взгляд на спины удалявшихся атташе и в восторге стукнул по столу. Гарибальди отдал бы правую руку за то чтоб увидеть лицо Ивановой, когда перед ней предстанут эти двое.
**
- Он так и сказал «какая- никакая»? – сдвинула брови командор, возвышаясь на пороге собственных апартаментов , как неумолимый страж незримой границы.
- Да, - хором подтвердили атташе.
- «Какая-никакая, но женщина»? – еще суровей вопросила она
- Да.
Иванова фыркнула и неохотно сдвинулась с порога, пропуская атташе внутрь.
- Заходите, - неприветливо буркнула она.
**
Под столом стояла пустая бутылка коньяка. Обглоданная кожура лимона уныло висела на краю опустошенной стопки, как луна над кладбищем, распространяя ауру безысходности.
Ленньер с рвением, достойным архивариуса, пересматривал блокнот, исписанный ровными рядками аккуратненьких мелких значков. Тщательно заполненный конспект за пару часов крайне содержательной беседы постепенно перетекшей в шутливую, а под конец третьей бутылки - и более пикантную, преобразовался в тщательно и скрупулёзно структурированный труд.
В оглавлении труда значилось:
– инструкции по выбору цветов
- о подарках
- как правильно делать комплименты
- пошлые шутки, которые не стоит произносить при женщинах
- пошлые шутки, которые стоит произносить при женщинах.
Дотошный минбарец еще раз пролистнул свои записи:
- А теперь как вы и обещали о … - сказал он и взялся за карандаш, но тут же осекся.
Ленньер обнаружил, что Иванова, утомившись преподавательской деятельностью, тихо посапывает, склонившись к плечу Вира, каковой издавал протяжный носовой гул, более характерный для земной формы глубокой медитации. Оба они были похожи на деревья, трагично склоненные друг к другу непогодой. Лица атташе и командора хранили одинаковое выражение блаженства, свойственного состоянию сна крайне уставших от всего людей, наконец обретших гармонию с собой и окружающим миром.
- Вир! – тихо шепнул ему на ухо минбарец.
- А? Что?! – едва не подпрыгнул на месте центаврианский атташе.
- Кажется, командор спит.
- Наверное, устала… – сочувственным тоном произнес Вир, оглядывая пустые бутылки. Он осторожно приблизился к спящей Ивановой, на цыпочках, как к чутко дремлющему экзотическому и очень опасному зверю.
- А это честно? – склоняясь над женщиной, спросил Ленньер.
- Ну, мы ж только посмотрим… - шпионским шепотом ответил Вир.
- А может, лучше спросим доктора Франклина: его познания землян глубже. Вон у него и женщин сколько, – выдвинул весомый аргумент в поддержку собственной теории минбарец.
- Ну, нам же не нужно настолько глубоко. Да и вообще мы только посмотрим. Постигнем, как ты говоришь, сущность через созерцание. О, да под халатом у нее ничего нет!
**
Командор Иванова с превеликим трудом открыла глаз. Спустя минут десять – второй. Голова нещадно болела, да так, что в первые моменты содержание вчерашнего вечера было и не вспомнить.
Атташе уже естественно и след простыл. Только под столиком сиротливо ютились пустые бутылки. Посуду кто-то перемыл. С изумлением командор обнаружила, что халат ее надет навыворот, а пояс завязан мудреным рейнджерским узлом. И тут Сьюзен внутренне похолодела.
**
В баре было как всегда тихо – в углу за столиком сидели атташе Ленньер и Вир и что-то оживленно обсуждали. Судя по загоревшимся глазам явно не обыденную работу и не посольские дела, а скорее философию рыбалки. Они поочередно что-то показывали руками, как будто что-то щупали, отчего создавалось впечатление, что они манипулируют с каким-то невидимым объектом, оценивая его объёмы, которые и демонстрировали друг другу путем несложных жестов.
- А трогать было зачем? – строго спросил минбарец. Ленньер при воспоминании об увиденном наверняка залился бы краской, но, к сожалению, физиология его расы лишала его такой возможности.
- Для полноты образа – серьезно заявил Вир.
- И вообще Иванова была права. Никто не знает, как устроены женщины лучше чем сами женщины. А может независимо от строения они все одинаковы. А наружное это- пустяки.
- Не скажи. Вот Иванову даже саму возьми– я на нее глянул и мне стало многое понятней. Я о ней переменил свое мнение: я думал она жесткая такая холодная, а она оказалась мягкой и теплой.
Гарибальди, невзначай вслушавшийся в разговор атташе, злорадно ухмыльнулся. День задался уже с утра – толькоподумал он, как перед ним появились все те же две физиономии атташе, сияющие неподдельной радостью.
- Мистер Гарибальди! Нам нужен ваш совет! Что делать, если человек оказал вам крайне важную услугу?
- Купите ему коньяку. Или конфет. Или и то, и другое.
- А у кого?
- Например, у меня – сказал Гарибальди и ткнул пальцем в кулек, лежащий перед ним на барной стойке.
– Шучу. Ладно, берите - это мой гонорар за то, что я замял одно дельце с контрабандой. Так как я не пью, можете взять.
- Сколько мы вам должны?
- Ничего – ухмыльнулся шеф – Одну забавную историю.
**
- А сама Иванова говорила, что женщинам нужно дарить цветы – назидательно сказал Ленньер. – И мне сказали, что она любит розы.
- Почем эти розы? – вопросил замурзанного торговца Вир, ошивающегося у растерзанной палатки.
- Сто кредов.
Лица центаврианца и минбарца исказила скорбная мина. Такого рода пробило бы непоправимую брешь в бюджете атташе, которые отнюдь не могли похвалится большим жалованием.
- Дорого...- шмыгнул носом Ленньер.
- Могу предложить вот это! Отдам за полцены.
- Уж больно простенько – скривился атташе Котто.
- А эти как называются? - ткнул Вир толстым пальцем в яркий букет. Его центаврианское сердце поддалось очарованию сверкающей мишуры.
**
-Открыть – неприветливо буркнула в сторону двери Иванова. Но пороге к ее вящему изумлению толклись слегка смущенные, но приветливо улыбающиеся Вир и Ленньер. С сияющими лицами они ткнули ей в лицо чудовищный букет такого цвета, что он тут же спалил сетчатку глаз командора.
- Мы зашли вас поблагодарить.- расшаркался Вир.
- Спасибо. В следующий раз, когда у нас снова возникнет необходимость в помощи в таких э-э-ээ… деликатных делах мы с радостью обратимся к вам, командор… Вы нам очень помогли. Совершенство вашей наружной формы просто не идет в сравнение с вашими внутренними…
– Я думаю, нам это надо делать чаще. Я пришел к выводу, что это крайне полезно и благоприятствует взаимопроникновению культур.
- Нам очень понравилось…- вежливо поклонился Ленньер.
- Да-да – согласно закивал Вир, вручая любезно предоставленный Гарибальди «полезный пакет».
- Там в кулечке еще и коньяк. На этот раз настоящий с Земли. Так что мы на днях завернем на рюмочку…
Они не заметили что из налившихся кровью глаз, из темного зеркала расширенных зрачков Ивановой на них смотрела неукротимая слепая ярость, неистово крушащая в бешенстве и способная обратить в прах целые миры. Так скажем, они не придали этому значения. И зря…
**
-Джон, а что такое «гребаный ублюдок»? – спросила посол Деленн, с тщательно скрываемым сомнением во взоре созерцая надетое на вилку нечто, являвшее собой вершину сюрреализма и трехчасовых кулинарных мук Шеридана.
- Кто тебя научил этому слову? – возмутился капитан, с аппетитом наворачивая плоды дела рук своих .
- Я его слышала, когда проходила только что мимо каюты Ивановой.
Шеридан подавился собственной стряпней, хотя на его вкус она была более чем съедобна. На ранее безмятежное лицо капитана набежала тревожная тень. Менее чем полчаса назад, случайно выглянув в коридор, он увидел атташе посольств Центавра и Минбара отирающихся, кажется, именно у дверей командора. Все бы ничего, но только теперь в его памяти всплыла одна деталь, которой он так беспечно не придал значения – чудовищно вульгарный букет из искусственных цветов дичайшего цвета, который бы приняла разве что танцовщица из низкопошибного клуба или могила. Вернее, надгробие могилы. И он даже догадывался чьей. Только теперь Шеридан понял, что мог бы предотвратить грядущую трагедию, стоящую пусть строго говоря не человеческих, но жизней.
- Деленн… - голосом человека, страдающего от нестерпимой головной боли сказал капитан. – Какого рода отношения связывают вас с Ленньером?
Посол растерянно скосила глаза и подавилась фларном, хотя мужественно удерживалась от этого поступка всю трапезу.
- Что?!
- Я хочу сказать: вам дорог ваш атташе? Если да, то бросайте к черту этот фларн, – воскликнул капитан, набрасывая китель и бесцеремонно хватая посла за руку.
- Если мы поспешим, возможно, мы еще застанем его в живых…