неписун умер, да здравствует писун!

[bellumfrigidum]

Да, я сделал это! Наконец-то продолжение незаслуженно забытой вещи
После того как госпожа шотландский Эль, прислала мне вот такое вот чудо

Естественно, после ТАКОГО я почувствую себя мерзавцем и мошенником, если не возьмусь за дело.
Итак:

ВЕНСКИЙ ВАЛЬС
Глава 4
О брате Матвее и ручной дрели
Эпиграф:
На балу поручик Ржевский, нажравшись как свинья, приставал к женщинам. При этом его уже не интересовала ни внешность женщины, ни возраст, ни ее пол.

- После кадрили мы должны незаметно удалиться – прошептала на ухо внуку Милка Фортуна, обряженная в белое платье для первого выезда, украшенное лентами излюбленного княгиней Молдавской розового цвета. Для своих трех сотен лет она вполне успешно играла юную племянницу Астороше – она очаровательно вспыхивала в ответ на комплименты и мило жеманилась. Огромные глаза вампирши азартно блестели – все это опасное мероприятие обернулось для нее сплошным ворохом удовольствия и новых впечатлений. Она не присаживалась ни на минутку – желающих пригласить на танец юных красавиц было предостаточно. Этот факт весьма удручал графа Мемфисского, который к этому времени уже трагично покачивался на каблуках, как осинка на ветру, не чуя под собой ног. Его невыносимо раздражала вся эта разряженная толпа, проклятое белое платье с голубыми лентами и постоянно вылетавшие из прически цветы.
- Вернее, я должна удалиться, чтобы поговорить с глазу на глаз с этой римской кардинальшей – поправила себя Фортуна – А ты останешься здесь.
- Что? – округлил глаза Ион, давясь шампанским.
- Никаких «что» - отрубила сановная бабушка, поправляя голубую ленту – Итак, много не пей, не потеряй веер – это мой любимый. Я скоро буду.
Скушливо потягивающая из бокала красное брюнетка проводила внимательным взглядом удаляющуюся Милку.
- Гудериан – сквозь зубы процедила длинноволосая красавица на ухо своему телохранителю – Где, черт подери, мои вещи, которые я велел пронести мимо охраны?
- Сию минуту – кивнул оборотень, со вздохом отрываясь от весьма содержательного разговора с киборгом Сфорцы, который на все излияния розенкрейцера отвечал сочувственным «Негатив».
Брюнетка нетерпеливо осматривала зал, в то время как ее спутник, в котором с трудом можно было заподозрить врага человечества, беспечно сверкал зубами. Он был невыразимо элегантен в белом, как новенький финский унитаз.
Ничто не предвещало беды, когда огромному мужчине в мундире брандмайора с длинными голубыми волосами попался на глаза ни в чем не повинный орденский маг. Дама сего громилы – светловолосая, стройная девушка в платье ампир была довольно хороша. Но вероятно, недостаточно: ее спутник упорно раздевал черноглазую брюнетку таким взглядом, от которого даже у музыкантов в оркестре начали самопроизвольно сползать носки.
- Какой-то очередной эстрадный горе-певец – с презрением бросила Паула, окидывая взглядом слащавого блондина с розой в петлице – И светская львица, которая его держит на подачках.
- Нее, не львица – покачал головой брат Петр. Его широко открытые глаза безумно горели: это были глаза матроса год не сходившего на берег, и внезапно услышавшего песню сисястой сирены из пенных волн.
- Это пантера… - мечтательно произнес инквизитор, не сводя глаз с красавицы в черном – Просто ангел какой-то.
Паула метнула взгляд, как матерый уголовник бросает финку во время пьяной поножовщины.
- Судя по всему, шеф, ваш ангел из Ветхого Завета – в нем явственно видно нечто иудейское – ядовито заметила Леди Смерть.
Исаак едва не подавился вином: вдоль зала совершенно непринужденно конвоировала тележку с закусками бородатая женщина в белой наколке буфетчицы. Под скатертью, драпирующей сию конструкцию, явно проглядывал какой-то мудреный аппарат, противно дребезжащий при каждом движении.
- Проклятье, Каспар! – прошипел панцермагир.
Кемпфер бросил в сторону фройляйн Нойман такой взгляд, от которого сама Касси непременно бы обуглилась, если б его не перехватила пара бдительных инквизиторских глаз. Оркестр зловеще смолк, как пьянка в отделении перед ревизией.
У брата Петра, поймавшего взор бездонно – черных глаз сладко замерло сердце. Орсини судорожно прижал ладонь к груди, как человек, обнаруживший у себя первые признаки инфаркта. Грянул вальс. Ноздри Вепря затрепетали, словно у хищника, почуявшего запах крови. Инквизитор сунул недопитый бокал в руку оторопевшей Пауле и, утробно рыча, ринулся в сторону черноглазой красавицы, решив опередить потенциальных претендентов (которых, кстати, было немало, но куда им было тягаться с реактивным паладином по части скорости и напора).
Завидев надвигающегося инквизитора, Исаак судорожно сглотнул подкативший к горлу комок и попятился.
- Позвольте поинтересоваться, не ангажированы ли вы на этот танец, госпожа? – почти промурлыкал Орсини, но звучало это наподобие тех гортанных звуков, которые издают самцы львов в повседневном быту.
-А-а…Э-э-э… - замялся фон Кемпфер, панически оглядываясь по сторонам, но не находя рядом ни Каина, ни Гудериана. Фюрер вел крайне светскую беседу с красивой блондинкой с моноклем (Контра Мунди собирался даже пригласить кардинала на тур вальса, но протянутая даме рука предательски отвалилась в чашу с пуншем, слава богу, незаметно для самой дамы). Гудериан и Трес дружно подпирали стену – этим двоим было о чем поговорить в силу специфики их работы, что, впрочем, они и делали (судя по жестам, жалуясь друг другу на несносных хозяев).
- Прошу – по-военному щелкнул каблуками Орсини и, подхватив оторопевшего мага, закружил его в танце.
- Где-то я ее видел… – негромко сказал кто-то на ухо сестре Пауле. Инквизиторша недоуменно подняла бровь, обнаружив рядом с собой высокую смуглую девушку в платье цвета отчаянного бордо. Черная вышивка и лента на тонкой шее удивительно шла к ее коротким черным волосам. А длинные перчатки, натянутые едва не до плеч, скрывали жилистые, сильные руки. Красивая, но несколько вульгарно размалеванная девица больше походила на аферистку, воровку на доверие, или на профессиональную охотницу на обеспеченных мужчин, хотя, по сути, являлась никем иным как братом Матвеем. Пушистое боа, скрывавшее молодецкий разворот плеч, своей расцветкой заставило бы побледнеть даже Каспара фон Ноймана (чем, впрочем, он и был занят в данный момент, с завистью поглядывая из-за буфетной стойки на танцующих, как Золушка на окна дворца).
Проплывавший в вальсе со средним Нойманом бедняга крусник обреченно вздыхал, не зная, куда себя деть. Также куда себя деть не знал и сам Мельхиор, сверливший восторженным и одухотворенным взглядом свою даму. Наконец, Пигмалион взял себя в руки и, сконцентрировав бешеный поток мыслей в одно предложение, страстно выпалил:
- Мадам, я старый инженер и не знаю слов любви…
- Но… - промямлил Авель, вернее леди Абингтон, с немым ужасом и упованием на спасение косясь на Профессора, как жертва кораблекрушения на парус, показавшийся вдали. Уильям же посасывал вино с напрочь отсутствующим видом, как и положено мужу и не замечал направленного на него молящего взгляда.
- Вы о своем супруге? – нахмурился Мельхиор – Он умный человек, научное светило, он должен понять… Я, думаю, мы с ним серьезно поговорим.
- О..о чем? – робко спросил крусник, тщательно отдавливая в танце ноги партнера.
- Пожалуй, начнем с асимптотической теории дифракции, на основе установленного автором принципа локального поля в области полутени на поверхности хорошо проводящего выпуклого тела…
Завидев англичанку, которую сподобился пригласить сухарь Нойман, Исаак насмешливо фыркнул:
- Селедка в кружевах.
- Вы что-то сказали? – с надеждой заглядывая в глаза мага, пробормотал Орсини, сжимавший свою даму куда сильней, чем положено. До этого Кемпфер затравленно молчал, вымученно улыбаясь инквизитору.
- Как вас зовут?
- Ис…Изольда – кокетливо хлопнула ресницами красавица. Панцермагир ляпнул первое, что ему пришло на ум.
- Изольда….так красиво… - завороженно повторил Петр, приходя в волнение от ее близости, запаха духов и ощущения невесомой хрупкой ручки, лежавшей у него на плече. Панцермагир внутренне содрогнулся.
Дитрих злорадно улыбался. За это время Кукловод успел перезнакомится со всей оравой репортеров и фотографов, получить предложение работы в какой-то желтушной газете и даже на него согласиться, а также был обучен навыкам правильного поведения представителя прессы на фуршетах: « Мясо – в левый карман, рыбу – в правый».
Бродящий неподалеку аки лев рыкающий (извините за тавтологию) Леон слегка оживился, узрев рядом со светловолосой инквизиторшей смуглую даму с лукавым прищуром. Одуванчик тут же втянул живот и взял верный курс, решившись идти на абордаж.
- Вот только этого мне и не хватало – зашипел Матвей, судорожно сжимая в руке павлиний веер, словно полицейскую дубинку.- Паула отвлеки его!
- Как? – задумалась инквизиторша, уже представляя, какой будет конфуз, если она изобьет несчастного аксовца прямо здесь.
Матвей прорычал что-то невразумительное и скрылся в толпе, бережно прижимая к плоской груди упитанного вида ридикюль.
- Привет – дружески подмигнул замявшейся Пауле Леон. Леди Смерть смерила взглядом расшитый блестками фрак испанца и задумалась. А почему, собственно, ей и не пойти потанцевать? Ну и что, что они на важном задании – шефу же это не мешает рассыпаться мелким бесом перед какой-то носатой шваброй. Она ничем не хуже, а вынуждена безрадостно подпирать стену. Вон даже кардинальша… – Паула попыталась найти в зале взглядом флиртующую было с слащавым блондином в белоснежном фраке Сфорцу, но Катерины нигде не было видно. Так же как и вульгарной вампирши в таком же платье.
Хм - подумала инквизиторша - Ну если хотя бы этот аксовский уголовник находит меня привлекательной, возможно, не все еще так плачевно. А шефу я еще припомню
- А где твоя подружка? – поинтересовался у разыгрывающей снисходительную улыбку Паулы де Астуриас – Тут только что была такая …эффектная дамочка…

Брат Матвей незамеченным вышел из зала и, вполголоса ругаясь, сбросил орудие пыток, называемое по недоразумению туфлями. Он поднялся по винтовой лестнице, неслышно ступая босыми ногами, неся в руках надоевшую обувь.
- Та-ак здесь направо – сверился со смятой картой, вытянутой из-под подвязки чулка инквизитор. Он бесшумно взломал шпилькой замок хлипкой двери и оказался в маленькой каморке, набитой пыльным хламом и ломаной мебелью. Объёмный ридикюль приземлился на крышку старого пианино и из него были извлечены ручная дрель и куча непонятной аппаратуры. Дождавшись, когда музыка, доносившаяся снизу, зазвучит погромче, Матвей, примерившись, принялся тихо и аккуратно сверлить стену. После чего он надел наушники и затолкал крошечную проводную камеру в образовавшееся отверстие. На изображении появилась небольшая комнатка, в которой из мебели обнаружились только два кресла и уже давно знакомый нам киборг в безупречной фрачной паре. В креслах друг напротив друга восседали голос императрицы Августы Милка Фортуна и кардинал Катерина Сфорца.
- Но в чем мы можем быть уверены? …– услышал в наушниках Марокканский дьявол низковатый голос Астороше.
- Так, прекрасно…Запись пошла – пробормотал испанец, задирая юбку, чтоб поудобнее устроиться на горах хлама. Все-таки ему придется тут провести не один час.
И тут за его спиной чей-то голос жизнерадостно произнес:
- О, дамочка! А вы что тут делаете?
На пороге показалась самодовольная физиономия Леона Одуванчика.