[bellumfrigidum]

Вторая и последняя часть.

ДЕЛО О ВЕДЬМЕ

Нарисовался эпиграф:

- Сжечь ведьму!
- Но она же красивая!
- Ладно... Но потом все равно сжечь!

Часть 2


По маленькому городу шла девушка в поношенном клетчатом плаще, она шла, и глаза ее сверкали, и там где она проходила, прекращался дождь.
Девушка шла по городу и мужчины оборачивались вслед ей, улыбаясь, как будто им ярко засветило солнце в осенний день, и воздух стал кристально чист и звонок как хрусталь. А она не смотрела ни на кого – на ее лиц было отрешенное и счастливое выражение, какое обыкновенно бывает у влюбленных и тихо помешанных и сама она видимо куда-то очень спешила. Она бежала по узким улочкам красивая и бедно одетая, в белых стоптанных туфельках, запачканных грязью – все утро она гуляла в роще за городом и несла оттуда, как букет, ворох огненных кленовых листьев, любовно прижимая их к пышной груди. В другой руке девушка сжимала большую надкусанную булку. Она остановилась только возле единственной в городе гостиницы и, как школьница, стремительно вбежала по ступенькам, что-то напевая под нос.
- Матвей! – весело крикнула она, открывая двери номера – Матве-е-ей!
Ноэль (а это была никто иная, как знакомая нам послушница) оглядела пустой номер, и на ее лице появилось сначала озадаченное, а потом уже вовсе растерянное выражение.
- Милый, ты где? – почти жалобно произнесла она, и в ее глазах вспыхнул почти животный страх, заставивший ее метаться по комнате. «Его вещи тут, но одежды нет. Ни кошелька, ни ключей на привычных местах» - лихорадочно думала она, ломая руки. Потом она рывком распахнула дверь.
Из наполненной ванны, над которой клубами, как дым над адским котлом, поднимался пар, виднелись только определенно мужские ноги и развернутая утренняя газета, захватанная мокрыми руками.
- Милый! – как-то мягко, с облегчением произнесла Ноэль и нежно посмотрела на торчавшие из воды волосатые лодыжки – Ты здесь?
- Ммм? Ты уже пришла? – спросил инквизитор, откладывая газету.
- Да – лучезарно улыбнулась послушница.
- Ну, так иди ко мне – улыбнулся ей в ответ инквизитор, и девушка подбежала к нему, целуя влажное его смуглое лицо холодными с улицы губами.
- И что же делала моя радость?
- Гуляла.
Она взвизгнула, когда Матвей схватил ее и потянул ее к себе в ванну. Промокшая до нитки Ноэль с фырканьем размахивала руками, отплевываясь от собственных волос, налипших на лицо. Она пыталась попасть брату Арне по носу, но отяжелевшая от воды одежда совершенно лишила ее маневренности.
- Ай! Ну что ты делаешь? Я теперь вся мокрая… - сетовала послушница, а инквизитор хохотал, как дьявол.
- Придётся снять одежду – сказал он, стаскивая с нее мокрый ком платья, отчаянно прилипшего к телу.
- Это мое единственное платье. И плащ тоже!
От прикосновения его влажной горячей кожи Ноэль зарделась, и сердце ее привычно замерло от объятий смуглых худых рук. Он взял ее на руки и понес в кровать, а она прижималась к его груди, покорная и млеющая.
**
Сад Инквизиции славился на весь Рим своей красотой и ухоженностью, и даже в это время года радовал золотой и багровой листвой растений, подобранных так искусно, что сам сад выглядел прекрасным как в пору весеннего цветения, так и на пороге увядания. Поэтому не проходило и дня, чтобы инквизиторы не выпроваживали из этих райских кущ какую-то парочку или любителей распить бутылку в романтической обстановке. Но те двое, которые невозбранно прогуливались его дорожками в этот день никак не походили ни на тех, ни на других.
Впереди шествовал богатырского роста мужчина с длинными волосами странного оттенка, одетый в алую котту. В руке он держал распечатанное письмо, которое читал на ходу, раздраженно сминая лист руками. За ним почтительно следовала женщина, облаченная в подобное одеяние. Она молчала, исподтишка поглядывая на шефа.
Сказать что Петр Орсини, начальник святой Инквизиции, гневался – значить, не сказать ничего. Он был в ярости, и светлые его глаза метали молнии.
- Хм. Настоятель монастыря пишет, что брат Арне с подозреваемой выехали еще неделю назад. Однако же в Рим до сих пор не прибыли. Вам это не кажется подозрительным, сестра Паула?
Светловолосая монахиня сдержанно кивнула.
- Сегодня же вот в этом письме некий доброжелатель спешит уведомить меня о том, что брат Матвей все это время преспокойно пребывал где-то неподалеку Лозанны, где по слухам и сожительствует блудно с той самой ведьмой, для ведения дела каковой и был послан в Мадрид.
Сестра Паула сначала кивнула, но потом задумалась:
- Может, это опять розенкрейцеры балуются?
- Я что, не отличу, по-вашему, нормальной человеческой анонимки от орденских богомерзких писаний? Кемпфер физически не способен выразить одну мысль менее чем на трех листах. А все остальные там - неграмотные. Зачитываю далее «Прошу принять меры против поправших закон божий и порочащих облик служителей святой веры. Осмелюсь выдвинуть предположение, что богопротивная и противоестественная привязанность порождена колдовством вышеозначеной ведьмы Ноэль Бор».
- Хм. Наш корреспондент видимо пописывает на досуге и явно страдает графоманией – прокомментировал прочитанное брат Петр.
Сестра Паула кивнула.
- Наша задача – вызволить нашего брата из тенет греха и страсти и предать церковному суду. И его, и ее! – неистовствовал Орсини – Обоих! Я не потерплю, чтобы позор пал на святую Инквизицию! И сказано: ведьмы заслуживают наказаний, превышающих все существующие наказания, ибо позорные дела их превосходят все другие преступления. Тяжкие наказания полагаются также сообщникам ведьм: укрывателям, пособникам и защитникам.
Сестра Паула снова кивнула.
Библия говорит: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит». А грех падает не только на голову соблазнившего, но и на голову соблазненного!...
Сестра Паула кивнула.
- Ну что вы постоянно киваете, сестра Паула? – с раздражением воскликнул Орсини.
Сестра Паула пожала плечами.
**
Ноэль лежала, растянувшись в постели и смотрела в окно, рассеянно жуя конфеты. Матвей сидел на краешке кровати и курил. На его коленях лежал детектив в мягкой дешевой обложке, который брат Арне скорее не читал, а задумчиво пялился в его страницы .
- Ми-илый – протянула она с набитым ртом – Я так давно нигде не была! Мы уже тут целых десять дней и для меня тут уже не осталось ничего интересного: я знаю здешние места так хорошо, как будто бы тут родилась. У меня всех развлечений, что ходить в булочную и кормить уток в пруду. Ты же обещал повезти меня в Рим, а мы вынуждены сидеть в этом маленьком городишке! Такое впечатление, что ты меня здесь собрался прятать вечно!
Брат Арне мрачно глянул на нее из-под черных тонких бровей, и Ноэль явно ощутила темное, ворочавшееся в его душе беспокойство. Но вслух он сказал:
- Разве тебе тут не нравиться?
Ноэль обиженно надула губки, но ощутив в его тоне какую-то непонятную холодность, слабо улыбнулась:
- Ох, мне везде нравится. Лишь бы ты был со мной – грустно сказала она, обвивая его шею руками и прижимаясь к нему тяжелой мягкой грудью. Матвей прищурил темные глаза и властно притянул ее к себе.
Матвей накинул на плечи поношенную кожаную куртку.
- Ты куда? – обеспокоенно спросила его Ноэль.
- Выйду куплю папирос – сказал он.
Она потянулась к нему, ожидая, что он по обыкновению поцелует ее перед уходом, но инквизитор невозмутимо застегнул куртку. В дверях он неожиданно обернулся:
- Закрой двери на ключ. Никому не открывай. Понятно?
Возвращаясь в гостиницу, он увидел крайне подозрительно маячившую у входа фигуру. Это была высокая худощавая женщина с коротко остриженными светлыми волосами в нарочито неброском пальто. Она прогуливалась под его окнами с отсутствующим видом, что наводило на мысль, что она тут его дожидалась довольно долго.
- Паула? Ка ты меня нашла? – удивился инквизитор.
Леди Смерть кривовато улыбнулась в зябко поднятый воротник:
- Я так и думала, что найду тебя здесь. Хотя насколько я помню, мне в этом медвежьем углу совершенно не понравилось. Девчонке вероятно тоже здесь смертельно скучно.
С его языка уже был готов сорваться вопрос, что-то вроде банального: «Что ты тут делаешь?», но Матвей, к своему несчастью, прекрасно понимал, что появление Паулы напрямую связано с огромными грозившими ему неприятностями.
Инквизитор молча протянул Леди Смерть портсигар, и они закурили. Наконец Паула сказала:
- Слухи ходят по всему Ватикану, Матвей. Орсини все знает. Тебе нужно возвращаться немедля, если не хочешь все еще более усугубить.
- Но… что с ней делать?
- Ставь вопрос иначе – фыркнула Паула – Что сделают с тобой. Эта девчонка тебе дорого обойдется. Попомни мое слово.
Инквизиторша раздавила окурок тяжелым ботинком.
**
В залитом солнцем саду, сбросившем последние листья, надсадно и тоскливо каркал ворон. Брат Петр шикнул на еретическую птицу, помешавшую его раздумьям. Ворон нехотя перелетел на другую ветку и, как ни в чем не бывало, продолжил свои вокальные экзерсисы. Сестра Паула метко подбила ворона камнем.
- Значит, вы лично проследили за тем, чтоб обвиняемая была помещена в камеру, сестра… Вы будете также ответственны за обеспечение надлежащего надзора за ней вплоть до дня суда. Важно также пресечь все попытки брата Арне увидеться с подсудимой. Его странная не поддающаяся объяснению страсть есть порождение ее ведьмовского волхвования. Иначе чем это объяснить? – пылко воскликнул Петр и его глаза зажглись неистовым холодным пламенем:
-Брат Арне, конечное, человек с небезупречным прошлым, это верно, но с того самого дня, как он посвятил себя служению, я не имел ни единого повода усомниться в нем. Или не верить ему. Матвей попал под чары ведьмы! Это же очевидно!
Паула с серьезным видом кивнула.
В сетях чар запутался наш брат, но вера господня рассеет их, словно солнечный свет рассеивает туман на рассвете. И будет изгнан грех, и душа его очистится. Но прежде он должен понять, что был околдован ею. И сказано же Экклезиастом "Я нашел, что женщина горче смерти, она - петля охотника. Ее сердце - тенета, а ее руки - оковы. Кто угождает богу, тот ее избегает. Грешник же будет ею уловлен".
Она горче смерти, ведь смерть естественна и уничтожает только тело. Грех же, начатый женщиной, умерщвляет душу через лишение благодати божьей, а также и тело в наказание за грех. Она горче смерти, так как смерть тела - явный, ужасный враг. Женщина же - скрытый, льстивый враг, плетущий свои сети во тьме.
- Вот так и был греховною сетью уловлен наш брат. Но вера и святые молитвы отвратят его от этого безумия. Что до самой ведьмы – мы будем судить ее и да поможет нам бог карать справедливо.
Сестра Паула кивнула.
***
Матвей метался по келье, словно тигр, по клетке отупевший от ярости и безвыходности. Он сбил все руки о стены, но даже от саднящей боли ему не становилось легче на душе. Завидев в дверях сестру Паулу, он тут же судорожно схватил ее за руку.
- Похоже, у тебя есть выход выйти сухим из воды – растянула губы в полуулыбке Леди Смерть – Сам Орсини будет выгораживать тебя. На сей раз его фанатизм сослужил тебе добрую службу – ты для него невинный агнец, похищенный волчицею. Тебя считают жертвой колдовства…
- А она?
- А ей придется за это заплатить. Ты должен свидетельствовать, что она тебя околдовала.
- Нет, Паула – замотал головой он, как бык, ударенный обухом в висок.
- Ты ей ничем не поможешь. Орсини твердо решил пустить твою испанку на костер во искупление ваших грехов и обеления твоего имени. Если ты на это не согласен – с тебя снимут сан, отлучат от церкви и тоже приговорят к сожжению. Ты этого хочешь? – изогнула бровь Леди Смерть. – Не слишком ли дорогая цена?
Брат Матвей отвел взгляд. Губы его горько дрогнули.
**
Ноэль стояла на коленях и молилась. Вернее сказать, гуды ее произносили привычные слова молитв, а в мозгу лихорадочно крутился вихрь мыслей и недобрых предчувствий, как воронья стая над жнивьем. Она изо всех сил убеждала себя в благополучном исходе, но камень на душе становился все тяжелее и тяжелее час от часу. Сосущее сердце горе подступало к горлу. Ноэль дико хотелось плакать, но она мужественно сдержала слезы, и когда двери камеры с лязгом распахнулись, она с достоинством поднялась навстречу вошедшим, решительно расправив плечи.
Это была сестра Паула в сопровождении стражи.
- Вы готовы? – непривычно мягко спросила она, и почему-то от ее слов веяло чем-то недобрым. Так животное чувствует фальшь в ласке человека, ведущего его на убой.
Ноэль кивнула.
- Мужайтесь – вздохнула инквизиторша, ободряюще положив ей руку на плечо, но заглянув в глаза Ноэль она побледнела и отняла руку.
- Пойдемте. Уже время… - отвела глаза Леди Смерть.
Ясные, холодные лучи ускользающего солнца ярко светили в забранные решетками окна большого, нетопленного зала. Так как на заседания подобного рода инквизиторами широкая публика, а тем более представители прессы не допускались, помещение едва ли было заполнено более чем наполовину. Оккупировавшие пару задних скамей служки скучающе поглядывали на бледную черноволосую девушку, находившуюся на скамье подсудимых под бдительным надзором дюжих братьев, но вели себя вполне пристойно – председательствовал в суде сам глава Инквизиции. Брат Петр как раз в этот момент разражался пространной речью, изобилующей цитатами из библии и уважаемых отцов церкви.
«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово;. если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» - гремел под старинными сводами голос Орсини, похожий на гром небесный. Светлые глаза паладина с горечью и отчаяньем смотрели на брата Матвея, склонившего голову перед обвинением. – Увещеванием и молитвами мы очистим от греха душу нашего заблудшего брата и защитим его от происков Дьявола, как пастухи, собравшись, обороняют стадо свое от волков и прочих хищных тварей, приходящих из тьмы и пустошей.
Рыцарь Разрушения со скорбью глянул в лицо обвиняемой:
- Скорблю я о душе твоей, сестра, ибо ей владеет дьявол. И красота умиляет сердце мое и гасит гнев мой. Но ведаю я, что то происки врага человеческого, который бродит вокруг нас аки лев рыкающий. И красота подобно отравленному, но прекрасному цветку.
Брат Петр осекся, понимая, что слишком заигрался с риторическими фигурами, и речь его понемногу стала попахивать поэзией. Он отвел глаза от неизменно приковывающего его взгляд лица Ноэль, бормоча что –то вроде: « Кажется, и на меня ее чары начинают действовать». И истово перекрестился.
- Хм – углубился в бумаги Орсини - Мы заслушали показания свидетелей. Теперь я чаю услышать из уст брата моего Матвея, сознается ли он в содеянном грехе.
Брат Арне поднялся и сухо откашлялся. Глаза Ноэль впились в него, и в ее взгляде читалась немой вопрос и обожание. Так монахиня в экстазе взирает на распятие, обращая мольбы к небесному своему суженому, которому посвятила свою душу и тело, веря в его всесилие и справедливость.
Матвей закусил губу и тихо сказал:
- Да.
Зал ахнул. Паула со вздохом приложила ладонь к лицу. Ноэль приподнялась на своем месте и глаза ее искрились слезами. В глазах Орсини зажегся слабый огонек.
- Да, сознаюсь в нарушении своих обетов – совершенно спокойно сказал Матвей – Но прошу снисхождения и милосердия, ибо я не ведал, что творил. И действовал я по дьявольскому наущению под действием ведьмовских чар, затмивших мой разум.
И он отвел глаза.
Ноэль стояла, словно пораженная громом. Ни один мускул не двинулся на ее бледном, застывшем, словно гипсовая посмертная маска, лице. Глаза ее наполнились слезами, и они беззвучно катились из ее широко открытых глаз, смотревших на Матвея с немым укором, словно стекленеющие очи мертвой лани.
- Брату Арне назначаю строгое церковное покаяние в течении сорока дней – махнул рукой брат Петр. По его виду можно было предположить, что он желает побыстрее покончить со своими неприятными обязанностями. – Ноэль Бор же подвергнется казни, установленной законом за волхвование и незаконные магические практики. Сожжению без удушения. Капеллан, зачитывайте официальный приговор…
- Я протестую! – послышался звонкий голос. В проходе показался высокий худой священник в черной мятой сутане. Серебряный хвост волос воинственно развевался за его спиной, как флаг лихого кавалерийского полка, а светлые глаза за толстыми стеклами очков сияли.
- А вы кто, собственно, такой? – поинтересовался у вошедшего Орсини.
- Я – Авель Найтроуд, специальный агент Акс. Руки прочь!
- Вот – потряс он над головой мятой бумажкой – Приказ об освобождении госпожи Ноэль Бор в зале суда! За подписью его святейшества!
Пафос его слов был слегка подпорчен тем, что он во время произнесения пылких слов уронил бумажку на пол, и был вынужден долго искать ее, ползая по полу в позе, оскорбляющей чувства верующих.
В зале раздался рокот, похожий на угрожающий шум прибоя.
**
Ноэль, все еще не осознавшая произошедшего, робко посматривала на прекрасную белокурую женщину в блистающем кардинальском облачении. Катерина Сфорца ответила ей пытливым, но доброжелательным взглядом через монокль. Она была крайне довольна тем, что крупно насолила своему сводному брату Франческо и готова была просто расцеловать госпожу Ноэль и агента Найтроуда вместе взятых. Но вместо этого она ободряюще улыбнулась смущенной девушке:
- Добро пожаловать в Акс, Ноэль Служба вам предстоит тяжелая и опасная, не скрою, но ваши уникальные способности для нас – настоящая находка. Именные знаки вы можете получить в понедельник, когда приступите к своим обязанностям. Отец Найтроуд… – кивнула кардинал на безмятежно доедавшего что-то из кармана неопрятного священника: -… Поможет вам с обустройством на новом месте.
Отец Найтроуд серьезно кивнул.