[bellumfrigidum]

Не знаю, что в общем получилось: почему-то этот фик крайне долго вынашивался, но не скажу, что это позитивно отразилось на качестве этого произведения.
Пока что на пробу первая часть и неокончательное название:

ДЕЛО О ВЕДЬМЕ
Автор:_Panzer__Magier
Фендом: торибла
Рейтинг: не ахти
Пейринг: Матвей/ Ноэль
Жанр:гет, ангст
Размер: мини
Дисклаймер: где взял - туда положу...



Авель Найтроуд, специальный агент Акс едва продрал глаза, как его желудок уже резко заявил о себе, натужно урча и уныло перекатывая в своей утробе пустые соки. Молодая белокурая послушница ногой открыла дверь палаты, неся в руках большой поднос, полный тарелок, нагроможденных одну на другую затейливым вавилоном. Здесь, в мадридской больнице Святого Креста, где он оказался после одного довольно щекотливого задания отходить от ранения, кормили плохо, но обильно. Вечно голодный крусник с равной долей удовольствия уписывал и ячневую кашу на воде «Набат Бухенвальда», и котлеты с повышенным содержанием черствого хлеба, и суп, в котором плавали ошметки курицы, такой волосатой, что думалось, при жизни она не уступала степенью пушистости самому агенту Леону Одуванчику.
Послушница слащаво улыбнулась священнику, активно поглощавшему все это безобразие.
- А где… – с набитым ртом пробормотал он – … Эта милая барышня, которая за мной ходила? Как ее там, Ноэль?
Улыбка послушницы резко погасла.
- С ней случилась большая беда – прошептала маленькая весноватая санитарка, равномерно размазывающая грязь по полу – Ее арестовала инквизиция…
- И поделом – скривив губы, фыркнула послушница – Ведьма!
- Какой ужас! – воскликнул Найтроуд, проливая на себя суп.
- Ой! Дайте я все уберу! Снимайте рубашку! – засуетилась блондинка…
**
- Дай сюда – Матвей бесцеремонно выдрал папку с делом у одного из братьев во Христе и, даже не просмотрев ее, зашел в келью, больше похожую на обезьянник, в котором обыкновенно держат пьянчужек и бродяг. Впечатление усугубляла частая решетка на маленьком окне и выцарапанные на стенах надписи отнюдь не религиозного характера.
Испуганная девушка в белом одеянии послушницы забилась в угол, не сводя огромных сверкающих глаз с нашитого на алую котту креста и глядя на вошедшего так, словно за ней пришел сам дьявол. Мужчина подошел к ней, вглядываясь в лицо прищуренными темными глазами и недобро усмехнулся, заглянув в бумаги:
- Значит, вы и есть Ноэль Бор, обвиняемая в колдовстве, ведовстве и запрещенных магических практиках?
- Видит Бог, я невинна перед людьми и святой верой – воскликнула девушка, судорожно сжимая в ладонях нательный крест – Эти обвинения лживы – сестры ненавидели меня с первого дня, как меня перевели в этот монастырь. Хотя я старалась подружиться со всеми.
И неудивительно – подумал Матвей, окидывая взглядом ладную фигурку девушки и красивое, узкое лицо с тонко очерченными губами. Черные, как вороново крыло, пышные локоны выбились из-под головного убора, делая ее еще краше.
- Можете спросить в больнице Святого Креста – я добросовестно трудилась, помогала больным и страждущим, как велел нам милосердный бог – пробормотала послушница, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не заплакать.
- Верно…Хм. Отзывы персонала больницы о вас положительные. А вот из монастыря… – глянул в папку брат Арне, бегло просматривая листы со свидетельскими показаниями… - Т-а-ак… Некая сестра Лаура утверждает что вы неоднократно говорили о том, что буквально видите человеческие эмоции «отображаемые в виде цветовых пятен разной интенсивности окраски» и обладаете вследствие этого экстрасенсорными способностями и гипнотически влияете на людей, что является по словам самой сестры не иначе как «от дьявола».
- К-какой гипноз? – пролепетала послушница, кротко и растерянно взирая на бывшего наемника.
- По ее словам вы « греховным образом околдовали святого отца Гарсиа и санитаров из больницы Святого креста, которые после знакомства с подозреваемой начали вести себя неадекватно, в чем и повинно сверхъестественное развращающее воздействие Ноэль Бор».
- Занятно пишет эта сестра Лаура – пробормотал он – Могу побиться об заклад, что она графоман и тайно ото всех пишет ночами занудный слезливый роман, затрагивающий темы долга и самопожертвования.
Инквизитор пристально глянул на нее с недобрым прищуром, отчего девушка боязливо съежилась под его взглядом. Меж тонких, словно вырубленных в камне губ инквизитора сверкнули белоснежные острые зубы, влажно поблескивающие, как у голодного хищника .
- Вы знаете, чем карается признанная ведьмой? Отлучением, отрешением от должности, конфискацией имущества и телесной смертью. Сожжением – почти прошептал он над ее ухом.
Брат Арне подошел к ней, двигаясь мягко, как ягуар -воплощение темной крадущейся силы, тяжелой смертоносной мощи, скрытой за грацией и бархатной шкурой. Заглянув как будто в нее саму сверкающими, как нож, глазами он провел огрубевшими пальцами с навсегда въевшейся чернотой по дрожащим губам девушки и ухмыльнулся.
- А ты красивая. Даже жалко.
Ноэль зажмурилась, как будто ожидая, что он ее ударит. Ей стало дурно от огненной душной волны неожиданной плотской страсти хлынувшей из черных глаз инквизитора. Но Марокканский дьявол только рассмеялся и вышел. Она отвела руки от лица только тогда, когда за братом Арне с грохотом закрылась дверь, и тонко, протяжно всхлипнула. Но здесь никто не слышал ни ее молитв, ни ее плача. И никому не было дела до ее слез. Мрачное темное отчаянье сидело по углам, скребя когтями душу.
****
Когда он снова увидел ее, девушка показалась брату Арне немного осунувшейся. Белое одеяние послушницы было измято и нечисто, а под глазами залегли тяжелые синие тени. На все вопросы е она ему отвечала кротким тихим голосом, не поднимая глаз.
- Ноэль – неожиданно мягко и как-то шутливо сказал Матвей – Смотрите в глаза, когда отвечаете следователю.
Он провел рукой по нежному, побледневшему лицу девушки. Ее глаза гневно запылали, и она молниеносно взлетела на нары, вжавшись спиной в каменную кладку, как зверь, загнанный в угол. В ее руках инквизитор разглядел что-то сверкнувшее металлическим блеском, похожее на опасную бритву.
- Не подходите ближе… - крикнула она - Иначе, иначе я ...– бритва дрогнула в ее руках.
- Я покончу с собой, если вы до меня дотронетесь!
- Гордая, безумная, самоуверенная девица! – ухмыльнулся он, но с некой тенью восхищения. Почему-то в этот момент она казалась ему прекрасной как никогда: растрепанные волосы развевались, словно грива беснующегося коня, красивое лицо разрумянилось от негодования, а тонкие ноздри ее нервно дрожали. Он невольно залюбовался ей, воодушевленной и отважной, как песня о воле.
- Ладно – неохотно сказал брат Арне, протягивая ей руку – Я тебя не трону. Обещаю.
Девушка окинула его недоверчивым взглядом. Но она видела, что опасная темнота в нем рассеялась. Он не причинит ей вреда. Пока что.
- А ведь ты еще и непоследовательная – бежишь одного греха, чтобы предаться другому – засмеялся Матвей - Самоубийство ведь тоже грех. Да и пострашнее, пожалуй, всех остальных. А грехов за вами немало числится, я погляжу.
Ноэль фыркнула, но все же подошла ближе.
Я вам …– масляно щуря узкие глаза, сказал брат Арне, и его голос был более вкрадчив, чем шаг кошки – Назову хотя бы самый последнее преступление против веры: вы, моя дорогая, околдовали следователя, вот в чем вы виновны, дорогая ведьма.
- Не берите вы греха на душу – взмолилась Ноэль, вырывая руку из его сильной ладони.
- Это на вашей душе будет грех, сестрица.
Ноэль внимательно посмотрела на него. Она чувствовала, что этот человек, так или иначе, расположен к ней. И возможно, может помочь.
- Я не виновата. Ни в чем. Меня такой создал Господь. – только и сказала она, глядя на него таким взглядом, от которого бывшему наемнику стало не по себе. Как будто она видела его насквозь. Глаза Ноэль сверкнули каким-то странным нечеловеческим светом. И он понял, что он должен быть честен с ней.
- Услуга за услугу, сестра – только и сказал он, зная о том, что она читала его чувства как книгу.
- Вы мерзавец – устало выдохнула она и слабо улыбнулась, немного покраснев.
- Хм.Я знаю. Но я не виноват. Меня таким создал Господь – пожал плечами бывший наемник.
- Но… - оттолкнула его руку послушница.
- Молчи, молчи – оскалился он, проводя рукой по ее тонкому, зардевшемуся лицу, открывая шею и касаясь ее горячими жадными губами. Она вздрогнула в его неожиданно осторожных объятиях. Инквизитор только несильно сжал укутанную в белую нечистую ткань плоть. Так кошка, не наигравшись, не ест пойманной живой добычи, но уже немного пробует ее зубами
- Что вы делаете, брат Матвей? Разве вы будете творить беззаконие святой инквизитор? Вы же монах и давали обет пред лицом Господа нашего – с укором произнесла она – Вы - рыцарь веры и боретесь за чистоту ее.
- Возможно, тебе повело, что я не столь принципиален – недобро ухмыльнулся Марокканский Дьявол. – Более щепетильный следователь не тратил бы времени попросту и наверняка уже давно отправил бы тебя на костер. Ты этого хочешь? – приподнял бровь брат Арне.
Девушка, едва сдерживая стоявшие в глазах слезы, опустила голову.
– Будешь делать, как я велю – вытяну тебя отсюда, ясно? Ну, не трясись ты как овца – взял ее за подбородок инквизитор, целуя девушку в дрожащие губы - Сказал, вытащу – значить вытащу. И баста.
Почему - то Ноэль ему поверила, увидев темную, тяжелую как чугун, решимость на дне его души.
- Увези меня, забери меня отсюда, Матвей! – заплакала она, по-детски прижимаясь лицом к шершавой красной ткани на его груди.
Инквизитор смутился и как-то почти растроганно сказал:
- Ну ты это…Не реви… Скоро я тебя заберу в Рим. А там поглядим – бог милостив, Ноэль. Начальник инквизиции Орсини честен как сталь – кому судить как не ему. Я буду просить за тебя…
**
Они ехали в поезде, двое в нетопленном затхлом купе. Плащ совсем промок, но послушница продолжала кутаться в сырую ткань, как будто пытаясь отгородиться – не то от сквозняка, свистевшего в оконных щелях, не то от своего спутника. Брат Арне угрюмо молчал, глядя в темное окно, где мелькали в редких отблесках света глухие полустанки, другие поезда и плешивые макушки опавших деревьев на фоне чернильно-синего неба Ноэль очень хотелось плакать, до рези в глазах, но слез не было. Ее такая упорядоченная и предсказуемая жизнь осталась далеко позади - она сама себе казалась подобной вырванному с корнем дереву, которое несет бурный поток неведомо куда. Может Бог сжалился и не оставил ее одинокой во тьме и послал своего слугу? Вынес провидением своим на песчаную отмель? Ноэль боялась темноты и чувствовала себя тревожно рядом с этим незнакомым ей мужчиной, но ей приходилось ехать в ночь и доверять ему. Потому что ничего более ей не оставалось.
Инквизитор уронил остриженную черноволосую голову на руки и заснул, а она долго глядела на него, прислонившись виском к холодному окну и казалось, даже ее сердце бьется в такт колесам поезда. Стук убаюкивал, и, наконец, согревшись, она задремала, и черные волосы ее, лишенные покрывала монахини покачивались в такт движения поезда.
- Проснись – затормошила ее крепкая рука – Приехали…
По полустанку гуляла холодная глухая полночь. Ноэль спросонья вздрогнула, зацокав зубами. Матвей накинул на нее свою затасканную куртку и, взяв два небольших чемодана, пошел по разбитой дороге туда, где пробивали тьму отдаленные огни. Они долго шли в темноте, но огни все не становились ближе.
- Где мы? – спотыкаясь в потемках о гравий, спросила послушница.
- Потом скажу…
- Я устала…
-Хочешь, тебя понесу?
- А чемоданы?
- С чемоданами понесу… Эй! - инквизитор замахал руками, завидев машину. Водитель ветхого грузовика долго смотрел на смуглого мужчину в поношенной кожаной куртке и бедно одетую девушку.
- С ночного?
- Угу.
- Гляжу, не заладилось у вас в городе с работой – понимающе кивнул водитель – Оно и не диво… Сейчас времена пошли такие, рабочих рук везде хватает…
Машина с дребезжанием и визгом остановилась в центре махонького поселка. Матвей сунул в мозолистую руку мужика потертую купюру, но тот отрицательно помотал головой:
- Ты это брось..Они тебе нужнее. Купи девке поесть…
Номер в маленькой гостинице был пуст, безлик и неуютен. Матвей бросил грязный, расхлябанный чемодан прямо на кровать и, пробормотав что-то, хлопнул дверью, из-за которой минуту спустя раздался шум воды. Ноэль села на самый краюшек продавленной койки, отупело рассматривая обшарпанные обои и выцветшую репродукцию вангоговских «Подсолнухов». В комнате было холодно и ощутимо пахло плесенью, но Ноэль почему -то скорее обрадовалась– хоть минута покоя после этого неведомо куда идущего пути. Он не говорил, куда они едут, а она не спрашивала. Она не доверяла ему, но верила в него. С одной стороны казалось, пришло успокоение после этих всех промелькнувших перед ней как в бреду чужих машин, холодных вагонов, суматошных вокзалов и холода бегства, а с другой – неловкая боязнь оставаться с ним наедине.
Матвей сидел на кровати и тянул вино из надщербленного стакана, курил и молчал. На другом краю сидела сжавшаяся в комок Ноэль, похожая на промокшую озябшую птицу. Она судорожно прижимала к груди ненадпитую чашку. Между ними на полу стояла почти пустая бутылка. Молчание угнетало ее, но Ноэль не могла выдавить из себя ни слова. На душе девушки камнем лежало тягучее ожидание чего-то неприятного и неизбежного. Ноэль знала, чего он хочет – ведь она видела его насквозь.
Матвей допил стакан и посмотрел на нее, будто впервые увидел: внимательно, испытывающе и недобро.
- Иди сюда – сухо сказал инквизитор.