[bellumfrigidum]

Наконец-то сегодня дошли руки вычитать сие. Я немного похулиганил и надругался в особо извращенной форме над литературным произведением. А честно говоря, очень люблю Булгакова. А особенно эту вещь - за ее жизненность.
Собачье сердце

Автор: опять я
Рейтинг: PG - 13
Пейринг: Исаак. Дитрих, Гудериан, Зигелинда,бравые инквизиторы, эпизодические пациенты
Жанр: пародия /здоровый хумор
Размер: мини
Дисклаймер: ни на что не претендую
Предупреждение: ООС

В ролях:
Пес Шарик – Райсцан Гудериан
Профессор Преображенский – Исаак фон Кемпфер
Доктор Борменталь – Дитрих фон Лоэнгрин
Горничная Зинаида – кукла Зигелинда
Представители домкома – брат Петр, брат Матвей, сестра Паула
Над Веной бесилась метель, она ледяным дыханием жгла лица редких прохожих и хулигански поднимала подолы у нарядных дам. Снег белым вихрем проносился по узким улочкам предместья, кружился, словно мошкара в светлых кругах фонарей. Пронизывающий ветер гудел и скрипел калиткой. В подворотне страдальчески и отчаянно выл пес. Огромный, грязно-белый кобель скулил от боли – повар из забегаловки напротив окатил его кипятком, и теперь обваренный бок саднил до невозможности. На душе у пса было горько, в желудке - пусто уже второй день кряду, а там, вдоль улицы загорались теплым, желтым светом окна и витрины, за которыми мельтешили сытые, довольные жизнью люди.
Из разукрашенного рождественскими гирляндами магазина вышел какой-то высокий господин в дорогом черном пальто до пят. Он шел с непокрытой головой, и снег падал на его длинные темные волосы, змеями спускавшиеся почти до колен. От него нестерпимо несло больничным запахом, табачным дымом и… ливерной колбасой.
Тощий пес подполз к ногам черного господина, заискивающе маша пушистым хвостом.
Бледные губы человека растянулись в недоброй улыбке:
- Ишь – сказал он сам себе и бросил псу кусок колбасы – Эй ты, иди за мной! Фить-фить!
Господин, за которым собака преданно следовала до самой квартиры, позвонил в дверь, на которой висела медная табличка «доктор И. Ф.Батлер», где ему открыла дверь странная госпожа с лиловыми волосами и в наряде горничной.
- Где вы такого взяли, Исаак Фернандович? – спросил кареглазый юноша в белом халате – Паршивый какой-то….
- И вовсе он не паршивый, Дитрих – вступился доктор Батлер – Похоже, ожог.
Сначала белого пса отвели в какую-то кафельную, дурно пахнущую лекарствами комнату, где во время осмотра он умудрился укусить-таки смазливого докторского ассистента.
- Я назову его Райсцан – замазывая лодыжку зеленкой, пробурчал Лоэнгрин.
Пса, к его удивлению, никто бить не стал. Напротив, укушенный вовсе не обиделся, и даже подбрасывал во время ужина лакомые куски со своей тарелки.
Оттрапезничав, длинноволосый господин надел поданный ассистентом свеженакрахмаленный белый халат и занял место за большим дубовым столом в кабинете. Надев очки в тонкой серебряной оправе, он сразу став каким-то величественным и крайне серьезным. Пес сыто подремывал у его ног, когда в проеме дверей нарисовалась фигура, наряженная в странное белое пальто с красной оторочкой, напоминающее не то мундир, не то рубашку для буйнопомешанных. Удивительно красивый блондин похожий на слащаво - белоснежного ягненка с пасхальных открыток, лебедем вплыл в приемную, манерно улыбаясь.
- Исаак! – воскликнул он приятным, но капризным голосом. Такие голоса обыкновенно бывают у холеных и красивых дам, крайне подверженных истерии. – Она опять отвалилась!
Господин в белом порылся в карманах, выудив, наконец, после долгих поисков оторванную кисть руки и демонстративно швырнул ее на стол. Кисть собралась было удирать на полусогнутых пальцах, но доктор ловко пресек ее попытки к бегству. Пес облаял крайне самостоятельную руку и озадаченно почесался.
– Не бойтесь, майн герр, он не кусается – улыбнулся Исаак.
«Я не кусаюсь?» - удивился Райсцан.
Батлер долго гремел какими-то мудреными блестящими предметами, жонглировал шприцами и пробирками, что-то бормотал себе под нос:
- Ну, вот… одевайтесь, майн герр, но будьте впредь осторожней. И я вас очень прошу, не злоупотребляйте солью – это плохо влияет на артериальное давление. Меньше острого…Предписанные мной ванны продолжайте принимать регулярно.
Красавец лениво улыбнулся и удалился из кабинета.
Вслед за ним на прием пришла очень красивая блондинка с моноклем. На ней было скромное, почти монашеское платье с чужого плеча. Блондинка сильно волновалась и теребила массивный золотой крест, висящий на груди.
- Какой срок, сударыня? – строго спросил ее Исаак, надевая очки.
- Десять недель – смутилась женщина – Этот Авель… Это моя первая и последняя любовь, а он… да за ним гоняется уйма девиц: Эстер, Ноэль, и даже эта ужасная Астороше… Он меня не любит, и что делать, я не знаю… А я, я слишком известна…
- На кресло! – прервал ее излияния Батлер. Совершив осмотр, он бросил в поднос какие-то пугающего вида сверкающие инструменты, напоминающие орудия пыток инквизиторов, а больше всего набор щипцов «Хочу все знать» сестры Паулы.
- Что мне делать? – молящий взгляд голубых глаз впился в черные зрачки розенкрейцера.
- Как порядочный человек, он должен на вас жениться.
- Он сказал, что это случайность, и он ничего такого не хотел, мы только друзья и все такое…. – по лицу блондинки покатились крупные, как горох слезы.
- Тогда пусть на вас женится кто-то другой… - пожал плечами доктор и галантно предложил даме собственный, почти чистый платок.
- Ы-ы-ы! – зашлась плачем красавица – Кто? У нас в Ватикане из порядочных людей один, да и то киборг. Доктор Батлер, помогите, огласка погубит меня и мою карьеру!
Исаак почти сочувственно глянул на рыдающую женщину и, собравшись с духом, неожиданно холодным тоном произнес:
- Приходите в среду с утра. В одиннадцать.
На смену блондинке в дверях появилась группа людей довольно странного вида. Одеты были они довольно скромно: в красные котты с белыми крестами, напяленные поверх брони. Один из них – рослый громила с голубыми волосами сжимал в руке какую-то фиговину непонятного назначения, но весьма угрожающего вида, второй – черноволосый, с хитро прищуренными глазками – пухлую синюю папку с документами.
- Мы к вам, доктор Батлер – прорычал громила, поигрывая железякой.
- А вы, господа…
- Мы не господа – перебил его некто с короткими светлыми волосами, повязанными черной лентой.
- А вы вообще мужчина или женщина?
- Я – женщина – признался говоривший и от смущения покраснел. Почему-то залился краской и голубоволосый громила.
- Я – сестра Паула, он – брат Петр, а это – брат Матвей. Мы представляем интересы Инквизиции. Вопрос стоит об уплотнении квартир злостных еретиков в пользу святой церкви и их выселении. Как следует из этих документов, вы занимаете чрезмерную жилую площадь…
- А-а-а!!! – взялся за голову доктор и нервно закурил – Я не еретик! Я врач с обширной практикой! Специалист широкого профиля!
- Вы некромант! – холодно бросила женщина.
- Я – те-ра-певт! – возопил Батлер.
Раненным зверем он метнулся к телефону и лихорадочно набрал номер:
- Алло! Алло, кардинал ди Медичи? Вас беспокоит доктор Батлер. Зачем звоню? Спешу уведомить вас, что ваш прием в понедельник отменяется. Ищите себе другого квалифицированного специалиста по лечению аденомы, хоты, попомните мое слово, мало кто изъявит желание вплотную заняться вашей простатой! Почему? Да потому что я сворачиваю практику и уезжаю…. Куда? Да хоть бы и в Империю. Я не могу так жить, когда ко мне во время приема хамски ворвалось трое ваших охламонов и грубо меня терроризируют, из них одна женщина с явными признаками надвигающегося климакса. Один из них пугает меня какими-то бумагами, а другой – угрожает неизвестным инструментом для дорожных работ мне, моему ассистенту, моей горничной и моей прямой деятельности!!! Я уезжаю в Терру Инкогниту, ключи могу передать вашему брату Петру, пусть он ведет прием! И пусть он лечит вас от простатита, причем тем же инструментом, каковым он мне угрожает!
Доктор словно стилетом ткнул трубкой брата Орсини. Тот осторожно поднес ее к уху и мужественно сносил хлынувший на него поток брани, самыми приличными словами из которых были предлоги «в» и «на». Даже бывший наемник Матвей слегка побледнел, и чуть было не кинулся заносить в блокнот ранее неизвестные ему идиомы.
Инквизиторы стояли как оплеванные, а докторский ассистент расцвел улыбкой безмерно осчастливленного человека.
Злорадно потирая руки, Исаак крикнул куда-то вглубь своих апартаментов:
- Зигелинда, подавай обед!

Бродячий пес обзавелся не только именем, но и ошейником. Теперь по утрам ассистент Дитрих водил его гулять в парк, а горничная Зигелинда кормила его три раза в день. После ужина, когда хозяин не ехал слушать оперу, а уединялся за бутылкой вина с какой-то мудреной книгой, Райсцан дремал у его ног, время от времени чихая от табачного дыма. Наверное – думал пес – мне несказанно повезло. Если бы собаки могли молиться, он бы молился о том, чтоб это никогда не закончилось, чтоб никогда в жизнь не вернулся призрак холодной вьюги, воющей в подворотнях. Только иногда ему снились полуразмытые картины: помойка у ресторации «Баден-Баден» и ослепительный солнечный свет в осколках пивных бутылок.
В прихожей задребезжал телефон и Райсцан громко залаял, подзывая хозяина. Закутанный в халат Батлер сонно промычал в трубку: - «Алло». С минуту он рассеянно тер глаза кулаком, но потом неожиданно радостно вскрикнул:
- Приезжай сейчас же!
Пес вопросительно уставился на хозяина. Черные глаза Исаака лихорадочно блеснули, и почему-то Райсцану стало не по себе от этого взгляда и игравшей на тонких губах неискренней улыбки.
Буквально через час в кабинет влетел, не раздеваясь, Лоэнгрин и швырнул грязный чемодан прямо на стол:
- Мне удалось отыскать эту лабораторию, именно там я нашел образцы тканей измененных мафусаилов. Мне удалось взломать систему и получить все данные о ходе экспериментов.
Они долго совещались, вскрикивая и лихорадочно бормоча.
Глаза доктора Батлера зажглись недобрым фанатичным огнем:
- Готовь инструменты…
Райсцан с неприятным холодком в груди наблюдал за тем, как хозяин завязывает свои длинные волосы, прячет их под белый колпак, а неизменный черный пиджак – под свежим халатом. Исаак, натянул резиновые перчатки и присел на корточки перед ним, глядя в желтые волчьи глаза, полные тоски. Белый пес знал, что с ним собираются сделать что-то явно нехорошее.
- Хороший песик, ну-ка…
Стальная игла вошла в загривок, в голове пса все завертелось в белый вихрь с черными провалами чужих, решительно глядящих глаз. Он еще чувствовал, словно сквозь сон, что его кто-то поднимает и несет куда - то вперед, к яркому свету, издающему лязг металла и тошнотворный запах лекарств. К свету говорящему с ним мягким голосом хозяина:
- Ну вот, а теперь – скальпель. Готовьте коловорот, Дитрих – будем сверлить череп…


Примерно через две недели после той ночи, когда (по словам очевидцев) в квартире доктора до утра не гас свет, в дверь с медной табличкой « И.Ф. Батлер» грубо постучали. Судя по звуку, скорее всего ногой.
- Откройте, именем Веры!
Двери неохотно, после долгого совещания, но все-таки отперли. На пороге маячили все те же трое инквизиторов, теперь, правда, в сопровождении тощего шуцмана, за спинами которых маячили любопытствующие соседи, одетые впопыхах.
- В чем дело? – промямлил Дитрих. Он вышел, в чем спал - в байковой пижаме с зайчиками. Облокотившись на дверной косяк, поодаль стоял огромный детина с густой гривой светлых волос, сквозь которые просвечивал красный шрам. Одет он был в армейские белые кальсоны и майку-алкоголичку.
Сам Батлер кутался в бархатный халат, надетый на голое тело, что было вполне заметно и постороннему наблюдателю. Благожелательно зевнув в лица инквизиторам, Исаак потянулся, и темная ткань соскользнула, открыв белое, почти по-женски гладкое плечо. Брат Петр залился краской. Глядя на брата Петра, почему-то покраснела и Паула.
- У нас есть ордер на обыск – прошипела Леди Смерть – И будьте уверены, сегодня вы не отвертитесь, мерзкие еретики и мужеложцы.
- А в чем меня собственно обвиняют? – вежливо поинтересовался доктор, плотнее запахивая халат на тощей груди.
- В вивисекции, некромантии, недозволенных научных генетических экспериментах на животных. Вас обвиняют в том, что вы создали из животного человека, что есть еретической пародией на замысел божий и противно институту святой церкви…
- …И богомерзко – проревел брат Петр, потрясая скримером.
- Помилуйте, господа! Наука не знает еще способа превращать зверей в людей – всплеснул руками Исаак – Это же небылица!
Стоящий за его спиной детина грыз собственную руку острыми белоснежными зубами, как будто ловил блох.
- А это еще кто? – хмуро осведомилась Паула.
- Непрописанный – заглянул в свою папку Матвей – Потрудитесь объяснить…
- Меня зовут Гудериан. Можно просто Вильгельм – глухим рокочущим голосом, похожим на рычание, произнес он. – Я на фронтах ранен.
- Хорошо, что не Роммель – сострил Матвей.
- На воинский учет поставлены?
- На учет встану, а воевать – шиш с маслом. Мне белый билет полагается – неприязненно фыркнул жлоб.
- Это мой… шофер – складно соврал Батлер.
– И когда вам наскучит донимать меня? То нас обвиняют в незаконных киберразработках, то во взломе тайных архивов Ватикана, а теперь еще и в создании зверочеловека! Я похож на идиота, у которого ассистент – хакер-террорист, горничная – киборг, а шофер – оборотень?
Зигелинда возмущенно зажужжала, а Гудериан навострил длинные уши, покрытые редкой белесой шерстью. Дитрих незаметно задвинул ногой под шкаф зачехленный ноутбук…
Он сглотнул, заприметив в глазах всегда интеллигентного доктора что-то страшное и пугающее.
- Я не знаю, что я сделаю, если вы еще раз появитесь в моей квартире! – на грани истерики заорал Исаак Батлер – Я вас всех спущу с лестницы!
- Матвей, записывай в протокол: «угрозы официальным представителям церкви»…
…

Исаак сидел в глубоком кресле, обхватив голову руками, как человек, давно уставший пить, а вследствие этого существовать, как личность. Возле него на столике стоял недопитый бокал с вином и полная пепельница.
- Хозяин, а чего они приходили? – спросил сидящий у его ног Гудериан.
- За тобой – Батлер приклеил еще одну полосу лейкопластыря к рассечённой брови оборотня, хотя в этом не было особой нужды: рана стягивалась на глазах.
- За всеми нами.
- Ну, вроде бы все упаковал – ворвался в комнату Лоэнгрин – Правда, микроскоп и анализатор придётся оставить – они слишком громоздки. Идемте…
Исаак кивнул. Более задерживаться в квартире, набитой валяющимися без сознания инквизиторами было небезопасно.